Последний паладин

— Е-36… — еле ответил Китяж и они, пошатываясь и опираясь на стоящие, на грузовой палубе машины, пошли на нос парома. Дойдя до своей машины, Китяж протянул Роме ключ и тот, нажав на значок, почему-то дернул за ручку соседней машины. И тут Китяж увидел, что рядом с его болидом стоит серенькая «тройка». Обыкновенная триста шестнадцатая. И Рома, почему-то решил, что это его машина. От осознания этого Кирилл засмеялся, а Рома продолжал дергать за ручку, бубня себе под нос:

— Чет… ИК! Чет не получается. Слыш, Киря. Чет сломалась твоя машина…

— Нее… — Кирилл поводил перед носом Ромы указательным пальцем, — с моей машиной все в порядке, — и он, открыв пассажирскую дверь, плюхнулся на сидение.

Рома постоял секунд тридцать, не веря в то, что такая машина принадлежит не ему, а потом сел на водительское сидение.

— Только, чур, в машине не блевать! — по пьяному, сурово пригрозил пальцем Тяжин, — и заводить мы ее тоже не будем.

Рома мотнул плохо слушающейся головой.

— Слушай Киря, а может ты и не Киря вовсе? ИК! — прищурился Рома.

— А кто??? — Наигранно, по-пьяному расширил глаза Китяж.

— Ну… ИК! Скажем, Игорь…

— Почему???

— Потому что, ты — Кррррутой!!! — захохотал Ромка и, схватившись за руль, сделал вид, что он гонщик, — Штурман! Курс!

— Длинный левый, на третьей, — подыграл ему Китяж. И оба захохотали.

* * *

— Ладно, старый, — Ромка протянул руку Китяжу, — созвонимся!

— Не вопрос, дружище, — Тяжин сел в машину и поехал в зону таможенного досмотра. Досмотр он прошел быстро. И дело было вовсе не в настроении таможенника, или в не вызывающем подозрений лице Китяжа и даже не в том, что ночью таможеннику не хотелось работать. Все решили пятьдесят долларов в паспорте. Таможенник улыбнулся, и бегло осмотрев машину, шлепнул в паспорте печать и протянул его Тяжину.

— Красивая у вас машина, Кирилл Александрович.

— Что есть — то есть, согласился Китяж и уже воткнул первую передачу, но таможенник остановил его.

— Подождите, Кирилл Александрович, — он жестом попросил Китяжа подвинуться к нему.

— Что? Какие-то проблемы? — удивился Тяжин.

— Нет, здесь у вас проблем нет. А вот там, — он указал на двух коротко стриженных крепких парней, которые стояли за шлагбаумом, на выезде из таможенной зоны, — там они могут быть. Братва снимает по триста Бакинских с каждой пригнанной машины. Вы, я вижу, человек новый, поэтому будьте осторожней. Дайте им денег и езжайте с миром.

Кирилл посмотрел на братков за шлагбаумом, а те, в свою очередь, уже махали ему рукой, дескать: «Давай, братан, подъезжай. Мы не кусаемся!»

— Спасибо лейтенант, — кивнул ему Китяж, — я учту.

И включив передачу, он поехал к шлагбауму, за которым уже потирали руки молодые «пацаны». Китяж с улыбкой подъехал к шлагбауму и протянул документы погранцу который сидел в будке на выезде. Погранец, видимо предупрежденный таможенником быстро посмотрел паспорт, протянул документы Тяжину и с улыбкой сказал:

— Добро пожаловать домой, в Россию, Кирилл Александрович.

— Спасибо, — кивнул Китяж, — давай, открывай уже…

Погранец нажал кнопку, и красно-белый шлагбаум медленно поехал вверх. Китяж неспешно, чтобы звуковой волной от выхлопа болида не оглушить молодых, да ранних, рэкетиров подъехал к стоящим поперек дороги «браткам». Он остановился в сантиметре от парней с гигиеническими прическами. Парни были не робкого десятка и даже не дернулись в стороны, от такого маневра. Один из них подошел к водительской двери и дернул за ручку, которую Китяж благополучно заблокировал заранее, а второй остался стаять перед машиной. Он только развернулся спиной. Открыть дверь у коротко стриженного не получилось, поэтому он, с улыбкой постучал костяшкой указательного пальца по стеклу. Китяж, с такой же улыбкой, нажал кнопку у коробки передач и опустил стекло водительской двери до конца.

— Привет братишка, — весело сказал стриженный и, положив руки на крышу, крест-накрест, облокотился на них головой.

— Привет, — улыбнулся Китяж, — только я в семье единственный сын. Так что, не братишка ты мне.

— Опустим подробности личной жизни твоего папаши, — парень показал, что он тоже острый язык и продолжил, — и давай перейдем к делам. Заплати сбор, в фонд помощи богоугодных заведений и езжай себе, с миром.

— И каковы размеры столь правильного дела? — язвительно улыбаясь, спросил Китяж.

— С тебя, не много. Всего шесть Франклинов.

— Подожди, дружище, — наигранно вздернул брови Тяжин, — я слышал, что богоугодные заведения вполне обходятся и тремя соточками.