Последний паладин

— Вот так, девочки! — подмигнул бандитам парень, — Veni. Vidi. Vici! Пришел. Увидел. Победил! Знаете, кто сказал?

— Кто же ты такой? — сквозь зубы прошипел Кабан. Он был в полной уверенности, что парень его слышит. Но парень не расслышал его шипение и продолжил издеваться:

— Александр Македонский, друзья мои!

От услышанного, у Кабана отпала челюсть. А парень, тем временем, спокойно пошел назад, в лес и вскоре из лесополосы, задом выскочила Эмка. Во время выполнения маневра, который обычно называют «полицейский разворот», из окна показалась рука с пистолетом, и Кабан зажмурился, понимая, — «Вот она — СМЕРТЬ». Но сегодня смерть пришла не за ним. Она пришла за передним колесом «Скайлайна». А в следующую секунду болид умчался в сторону Питера. «А оттуда, наверное, в Москву!» — подумал Кабан.

— Кабан, что это было? — удивленно спросил Хлыщ.

— Смертушка наша была, братва, — Кабан судорожно пытался прикурить сигарету, но руки у него тряслись так сильно, что зажигалка выскальзывала и огня давать не хотела, — Знаете, кто это был?

Подельники пожали плечами и, не дождавшись внятного ответа, Кабан продолжил.

— Вы что, Глухие??? Он же сказал — Александр Македонский! Это же, штатный киллер Курганской братвы! Саша Солоник!

— Его же грохнули, в девяносто седьмом? — недоверчиво прищурился Репа.

— Значит, не грохнули! — зло ответил Кабан, — там вообще, история темная. Говорят, что его спецы выдернули и на «Белую стрелу» работать заставили, — наконец, Кабан прикурил, — Чудом ушли… Чудом…

* * *

— Ну, как вы тут без меня??? — мама стояла у плиты и жарила треску. Она вообще, очень вкусно готовила. Го треска у нее получалась, просто божественная. Поставив сковородку на плиту, она вытерла руки об передник и, сняв его, крепко обняла сына.

— Пап! Кирюшка приехал! — она всегда называла отца «Папой». А он ее — «Мамой».

— Уже бегу! — услышал Китяж батин голос со второго этажа. Потом послышались тяжелые шаги по дубовой лестнице, а через десять секунд в кухню вошел отец.

— Здоров, путешественник, — отец протянул Кириллу свою огромную, водолазную ладонь, — Как скатался?

— В пределах дозволенного, — беседа была скорее официальная. Как офицер с офицером, — а как обстановка в приграничной полосе? Так сказать, на рубежах нашей необъятной родины?

— Да, тоже, в пределах, — Улыбнулся батя, и сильно дернув его за руку, притянул сына к себе. А затем обняв, по-отечески похлопал по спине.

— Ну, давай, хвастайся, что взял.

— БМВ взял, — ответил Кирилл, — давайте хоть перекусим, а то пока к вам по этой грунтовке доберешься — упаришься. И вообще, я к вам из Питера за двести верст тащился, чтобы машиной хвастаться?

Кирилл слукавил. Именно за этим он и приехал. Вообще то, он не очень любил сюда приезжать. Двести с лишним КэМэ, по убитой Таллиннской трассе, а потом ещё пять по обыкновенной, как на Красной площади, брусчатке «Ворошиловского укрепрайона», выдержит не каждая машина. Это батя на своём «Гелике» мог домчать сюда за два часа. Кирилл плелся ЧЕТЫРЕ! И потом, именно здесь, на даче, он безвылазно просидел полгода, после истории с Пиночетом. По этому, когда перед Новым Годом, родители привезли бумагу от Григорьева, с сообщением о том, что с Кирилла «сняли» Федеральный розыск, «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами», Тяжин немедля сорвался в город. Он даже на праздник не остался. Да и праздником Новый год в их семье не считался. В восемьдесят втором, 14 февраля, у Китяжа появился братишка, которого назвали ИЛЬЯ. Он рос прекрасным, активным и жизнерадостным мальчуганом, пока не умер в том же восемьдесят втором году. 31 Декабря, прямо на Новый Год. С тех пор, в их семье отмечали рождество.

Кстати, за те полгода, что Китяж отсиживался в погранзоне, отец купил в Питере, новую квартиру. Прямо у залива. На Приморской.

Так что, приехал он хвастаться, париться в баньке, на берегу Финского залива, бегать по утрам на «Белое озеро», НО… на пару дней, не больше.

Мама по быстрому собрала на стол «что в доме было». А было — о-го-го! Наваристый, украинский борщ, жареная треска с неимоверным количеством жареного лука и пюрешечкой, салатик из зелени с домашней сметаной, маринованные огурчики и хрустящие, соленые грузди. А из-под пола, батя достал бутылочку самодельного коньяка. Батя гнал такой шикарный коньяк, что по вкусу он не уступал дорогим французским напиткам. За столом говорили о том, о чем и принято за ним говорить. НИ О ЧЕМ.

Мама рассказывала о том, как соседский кот, по кличке Мейсен, опять всю неделю ходил ночью по забору и дразнил их собак. Собаки лаяли все ночи, и что она очень устала от этого кота, пора бы его сожрать какой-нибудь лисице.