Последний паладин

Акакию тоже очень хотелось жить, поэтому он и ударил по двери ногой. Поняв, что еда, которая только что его чуть не задушила, упала на землю, может быстро встать, он ломанулся к себе в бомбоубежище и, подбежав к двери начал крутить вентиль. Там-то его и застала первая пуля. Она вонзилась ему в плечо огненным шаром, разрывая мышечную ткань и дробя кости. Правая рука повисла плетью, но он судорожно продолжал крутить вентиль замка, левой.

— Не торопись, дурачок! — крикнул ему Дон, — Ты умрешь здесь.

Акакий остановился и повернулся лицом к стене. Последнее, что он увидел, это брызги, которые вылетели из его головы вместе с пулей, пробившей её насквозь.

В бомбоубежище у людоедов не было ничего путного. Вообще. Только тряпки и всё. По этому, Дон вышел из него немного расстроенным. Плюс, ко всему, у него жутко болела голова. Безусловно, ему очень повезло, что поджиг стрелял шариком от подшипника, а не пулей. Череп выдержал. Но сотрясение было серьёзным. Дона мутило. Выкинув с водительского уже остывшего Пургена, он осмотрел содержимое его карманов. Сигареты, зажигалка, складной нож и права на имя Пурова Геннадия Николаевича. «Так вот почему тебя Пургеном называли», — Дон сдернул с трупа кобуру и сел в машину.

— А теперь бы знать, куда ехать… — в Пушкине он был раз или два, — Ладно, разберёмся…

Разобрался н довольно быстро. И хотя, передвигаться по уничтоженному городу было довольно тяжело, через полчаса он снова был на заправке. Ещё минут двадцать ушло на то, чтобы разгрести завал над люками резервуаров. Едва он это сделал, как машина зачихала и заглохла. Топлива в ней больше не было. Привязав спасительную верёвку к ручке, он распахнул люк с маркировкой «АИ92». Под створками люка оказалась герметичная крышка с двумя «барашками». Дон, по-быстрому открутил их и когда открыл крышку, ему в лицо ударил сладкий запах топлива. Сотрясение мозга давало о себе знать, голова у Андрея закружилась, и он еле успел схватиться руками за края люка. «Не хватало ещё в бензине утонуть»! — подумал он, отползая от открытого люка. Отдышавшись, он снова подошёл к люку и посветил в него фонарём. Топлива было много и Дон, не задумываясь, кинул привязанное к верёвке ведро. А когда достал его, то понял, что есть ещё одна проблема. Топливо нужно было залить в бак. Андрюха поставил ведро рядом с машиной и пошёл в разрушенный корпус заправки. Там он нашёл двухлитровую, пластиковую бутылку с каким-то вражеским напитком. Вылив его на пол он, с помощью складного ножа покойного Пургена, сделал воронку.

Дальше дело пошло быстрее и через пятнадцать минут, он уже ехал с полным баком назад. В ставший уже родным, Павловск. Часы на панели приборов показывали половину второго ночи. «Тёма, поди, волнуется. Хотя, может и спит» — Дон опять включил рацию, в которой звучал уже другой голос. Однако сообщение, которое он передавал, было очень похожим:

— Ш-ш. Кора вызывает Китяжа… Кора вызывает Китяжа… Китяж ответь…

* * *

Тёма проснулся, как и обещал — в полночь. Подождав до пятнадцати минут первого он открыл герметичную дверь и обнаружил за ней рюкзак Дона. «Значит, приходил раньше, — подумал он, занося вещмешок в помещение, — Значит с ним всё в порядке. Пошёл на вторую ходку». Но к часу ночи Дон так и не появился и Тёма вышел на воздух. Скурив три или четыре сигареты, он услышал звук двигателя приближающейся машины. И звук этот не очень-то и обрадовал Архангела, по этому, на всякий случай он занял оборону на удобной, как специально сделанной для этого, лестнице. Вскоре появилась машина. Сквозь разрушенные окна учебного корпуса ВОГа, Тёма видел, как водитель в машине выключил фары. Он настолько уверенно ехал к бомбоубежищу, что у Архангела не осталось сомнений — «Это ДОН!».

Это и в правду был Дон. Правда вид у него был изрядно потрёпанный и уставший. Он протянул Архангелу ключи и тихо сказал:

— Тёма, брат. Перегони машину.

— Что с тобой, дружище? — удивился Артём, — И где тебя черти носили?

— Вот уж, воистину — ЧЕРТИ, — устало усмехнулся Дон, — На заправку ездил.

— Ну и как?

— Нормально. Только за топливом мы будем ездить по двое и исключительно, днем.

— А что ты весь в кровище??? — не переставая удивляться, спросил Тёма и открыл дверь машины.

— Херня, поскользнулся на бензин, — не моргнув глазом, соврал Дон, — там ночью, чёрт ногу сломит…

— Так поскользнулся, что свежими мозгами всю машину забрызгал? — Тёма не стал садиться в машину, — Её теперь просушивать месяц надо. Вот что, Андрюха, — он хлопнул дверью и взяв Дона за плечо, повёл вниз, в «нору», — Давай-ка, рассказывай, что у тебя там стряслось, а я тебе пока рану обработаю.

И Дон всё рассказал. Как приехал на заправку, как его оглушил выстрел из поджига, как он очнулся на заднем сидении и как понял, что попал к людоедам. А Тёма молча обработал ему рану перекисью и осматривал ровную дырочку в коже, прямо на затылке, сквозь которую было видно белый череп.