Последний парад адмирала. Судьба вице-адмирала З.П. Рожественского

16 октября сосредоточились броненосцы Д. Г. Фелькерзама и крейсера О. А. Энквиста.

Сам командующий, не сообщив властям Англии или Франции о происшествии в Северном море, отказался от рискованного из‑за тумана захода во французский порт Брест и направился в испанский — Виго, рассчитывая пройти максимально возможное расстояние по наличному запасу угля.

Встав на якорь в бухте Виго утром 13 октября, адмирал застал здесь пять германских пароходов–угольщиков. Однако испанские власти не разрешили погрузку, а из газет на кораблях узнали о реакции на Гулльский инцидент британской общественности и правительства Великобритании. В русофобских газетах Туманного Альбиона эскадру его назвали «эскадрой бешеной собаки» и требовали ее возвращения или даже уничтожения. «Общественность» ожидала от официального Лондона требования к России возвратить эскадру и предать суду адмирала и участников стрельбы по рыбакам.

Первому отряду пришлось задержаться в Виго, где испанские власти дали адмиралу 18 часов для погрузки угля. Работая в бешеном темпе, команды новых броненосцев приняли с угольщиков от 785 («Суворов») до 900 т. («Александр» и «Бородино»), обеспечив возможность дальнейшего плавания.

К чести Николая II можно сказать, что он не оставил заботами своих «аргонавтов», послав 15 октября телеграмму адмиралу. «Мысленно душою с вами и моею дорогой эскадрой. Уверен, что недоразумение скоро кончится. Вся Россия с верою и крепкою надеждою взирает на Вас». Зиновий Петрович ответил: «Эскадра единою душою у престола вашего императорского величества» и в приказе (№ 117 от 15 октября) объявил послание императора и добавил: «Так, ведь, товарищи, что повелит Царь, то и сделаем. Ура».

Император и его Министерство иностранных дел в данном случае обоснованно надеялись на разрешение инцидента дипломатическим путем, так как считали маловероятным военное выступление Великобритании. Между Лондоном и Санкт–Петербургом велись переговоры. 15 октября Николай II совещался с генерал–адмиралом, В. Н. Ламсдорфом и Ф. К. Авеланом по поводу «дерзкого поведения Англии и мер, которые следовало принять». На следующий день царь записал в дневнике: «Вчера посланное нами в Англию предложение передать рассмотрение дел о стрельбе в Немецком море [в ведение] Гаагского суда — возымело действие. Паршивые враги наши сразу сбавили спеси и согласились»[120].

Между тем 16 октября З. П. Рожественский получил из Санкт–Петербурга указание задержаться в Виго до окончания переговоров. Раздраженный командующий ответил явно двусмысленной телеграммой: «Не зная ни цели, ни причины пребывания своего в иностранном порте без связи с остальными отрядами, не могу командовать эскадрой»[121].

Санкт–Петербург простил ему эту выходку, как и все остальные. Император и генерал–адмирал (не говоря уже о Ф. К. Авелане) сделали ставку на волевые качества З. П. Рожественского и предоставили ему большую свободу действий. Ставка была велика — от успеха 2–й эскадры флота Тихого океана зависел выигрыш войны с Японией. Сам командующий был убежден в коварстве англичан. Накануне 16 октября он писал жене из Виго: «Англичане либо подстроили инцидент, либо вовлечены японцами в положение, из которого нет легкого исхода…» и далее: «…Без всякого сомнения союз англо–японский предусматривает вооруженную помощь, когда в ней явится потребность… она очевидно наступила».

Действительно, Великобритания повысила боевую готовность флота, начала частичную мобилизацию и послала крейсера своего Флота Канала отслеживать движение З. П. Рожественского. Но русско–английские отношения, как об этом уже говорилось, было решено уладить в соответствии с решением 1–й международной конференции мира, которая состоялась в Гааге в 1899 г. по инициативе России и предусматривала мирное разрешение международных конфликтов на основе переговоров.

17 октября 1904 г. для дачи показаний об инциденте в Гааге с эскадры были списаны капитан 2–го ранга Н. Л. Кладо (от штаба и «Князя Суворова»), вахтенный начальник «Императора Александра III» И. Н. Эллис, младший минный офицер «Бородино» лейтенант В. Н. Шрамченко и минный офицер «Камчатки» лейтенант Р. К. Вальронд. Эти люди стали единственными флотскими офицерами последних трех кораблей, которым было суждено остаться в живых.

Гулльский инцидент был впоследствии разрешен в Гааге на заседаниях международной комиссии адмиралов, где Россию представлял вице-адмирал Ф. В. Дубасов, Англию — вице-адмирал Л. Бомон, председателем был французский адмирал Фурнье, членами — австрийский адмирал Шпаун и американский — Дэвис. Русское правительство 23 февраля 1905 г. выплатило гулльским рыбакам компенсацию в 65 тыс ф. ст.