Последний патрон Чехова

Я положил руку парнишке на плечо, уже предвкушая всю боль от заклинания без девичьих ласк.

— Я умею читать не только чьи-то мысли, Молодой. Могу и свои. Вот только в последнее время в них возникла путаница. Вижу то, что не проживал, а раз такое дело…

Парнишка с энтузиазмом щёлкнул пальцами и с огоньком в глазах, указал на меня пальцем.

— Вот оно. Раз Смерть спрятал сердце у вас под носом, то моя теория ложиться, как родная.

Мне было совсем не до шуток, но Молодой тоже выглядел не лучше, так что сам перебил тошноту и понимающе протянул мне бутылочку с очищенной лимонной водой.

— По крайней мере я уже такое видел… разумеется в кино.

От моего жжения в глазах, парнишка боязливо поёжился, но я уже не мог злиться. Даже после сто первого мирка. В груди пропала ненависть к этим глазам и невинно поднятым бровям, так что я с удовольствием выпил воды и крепко взял его за руку.

— Что же… надеюсь, моё кино будет не таким же дерьмом.

Мир 11

Всё займёт не более пары минут. Я как мог убеждал себя в этом, но с мысли сбивало то, что меня перенесло не домой и даже не к Хэ, а к старому дубу, межевавшему мой промышленный удел.

— Странно… чего это нас сюда занесло?

— Не волнуйтесь по пустякам, начальник и погружайтесь в работу. Найти в вашей памяти подсказку сейчас важнее всего. Хоть я и привык работать языком, но забалтывать клиентов это немного не тот навык, что вам нужен, так что я лучше осмотрюсь.

Молодой усадил меня у дерева и скрылся за холмом, оставив, словно Будду, среди пения птиц.

— Что же… всё лучше, чем ничего.

Продираясь сквозь бесплодные мысли, мельтешившие в голове, я сам не заметил, как ритм сердца стих и неспешно вывел меня под текстуры мира в серый край фрактальных облаков.

Собраться с мыслями было трудно. Палец касался фрагментов раз за разом, но они лишь тускнели, а иногда забрасывали в столь чудаковатые миры, что всё казалось до жути иллюзорным. Словно я листал заевшую фонотеку с размытым звуком или смазанным концом пресного сюжета.

И всё же, единственное что было в серой массе, так это я. Ни времени… ни жизни… ничего. С трудом удавалось собрать в голове даже слово… не то что мысль.

Раз за разом… снова и снова!

От собственной беспомощности в глазах неожиданно запекло. Бурая мана хлестала в зрачках, стоило вспомнить лицо сто первого, растекалась по рукам и ногам, до скрипа на зубах прожигая кончики пальцев, но…

Такое со мной уже случалось, но только раз.

Не знаю, что вело в этот миг, но руки сами знали, что делать и по воле кутерьмы уткнулись в самый маленький, едва подвластный глазу, фрагмент.

— Нашёл…

Мир вновь пробежал по коже волной мурашек, а потом я очнулся ото сна.

— Да что же… это?

Я лежал в постели, а рядом мирно щёлкали часы, пока подушка пованивала от холодного пота.

Всё, как всегда… уже седьмой десяток лет.

— Опять этот сон…

Брезгливо ударив себя по голове, мне с трудом удалось доплестись до ванной и смыть с постаревших глаз налёт сновидений, походивших скорее на воспоминания.

Которых я не проживал…

— И всё такое реальное…

Милая как всегда встречала меня улыбкой с пожелтевшего фото. И всё же, в нашем домике оно смотрелось куда милее, чем на мутном стекле умывальника рядом с листками запретных рун. Бессильных каракуль, не способных подчинить даже ману загадочной старушки из видений, искажавшуюся до кровавого кашля, стоило посягнуть на её золотистую живительную мощь.

— А хочешь ли её вернуть…?

Словно читая мысли, на грани сознания, раздался уже знакомый, искажённый, но такой реальный голос, что даже не вызвал страха. Скорее удивление неестественному отблеску в моих глазах. Я потянулся за таблетками, но на мгновение моё отражение в зеркале оскалилось в пугающей улыбке, словно прячась где-то у меня под веком, испарившись в тот же миг, как я моргнул.

— Чёрт…

В голове всё ещё крутились задачки для недорослей, которым нужно вправить мозг, но лекция не станет ждать старика, бредившего даже при взгляде на собственную рожу.

— Стоит завязывать с чертежами.

Проглотив-таки таблетки, притуплявшие голос, и накинув полотенце на голову, я захлопнул дверь.

Галстук давил. Давление от недосыпа не давало шанса смириться с охамевшей чиновничьей молодёжью, а магию не имел права применять даже я.

— Впрочем, может и сжечь одного…?

Я умолк, чтобы унять нервы и развидеть милое лицо, давно уснувшее где-то под толщами льда… чтобы не поверить снам, где всё было не так.

— Всё равно ведь мне уже нечего терять…

Попытка в пиктограммы провалилась, а заклинания всё равно ускользали, стоило применить их на себе. Все, кроме одного…

— Какая жалость…!

Стоило открыть глаза, как меня тотчас прошиб ледяной пот. Я давно привык к вальяжным курильщикам на парах, но на этот раз над сворой молодёжи, словно выхлопы крепких сигарет, растекалась Чёрнаяя, неестественно вьющаяся, словно живая дымка удушающего смога.

Ноги подкосились, а руки колотила такая дрожь, что вслед за мной на пол полетела и кафедра.

— Что такое, старик? Подать таблетки?

На мгновение в груди даже встало сердце, а приоткрытый рот в момент заполнила удушающая масса.

— Но… я же… выпил… не забыл…!