Последний патрон Чехова

Старый, давно знакомый голос вновь укутал уши своим глубоким баритоном, впервые с тех самых пор, как умерло всё то, что осталось в мире позади.

— Ты упустил её во второй раз и не задушил крысу!

Шею неожиданно свело с такой силой, что боль звякнула в ушах и тотчас сникла, словно утонув во лбу, за секунду поменявшемуся с затылком местами на скрученной башке.

— Зато её придушу Я!

В глаза смотрел чернеющий ужас, словно проникавший сквозь призму сна. Мерцающая чернь глазниц и рассыпь багрового пепла заполняли рот вслед за угаром повалившей копоти, а страх сковал до скрипа в задыхавшейся груди из которой, с треском рёбер, вырывалось что-то из души.

И тут снова разорвался звон отлитых пуль и грохот сладковатых капсюлей дымного пороха.

— Ты цел?

Спросил чекист, не отводя моего ствола с того места, где я только что впитывал пули и был снова вырван из сна, уже сменившего прошедший.

— Не уверен…

Честно признался я, всё ещё не понимая, предвидел ли я будущее или это всё ещё сон. Чека же, не ослабляя бдительности, пнул обмякшего на полу Молодого и только приковав его к батарее, медленно опустил мой кольт, давно забытый в ящике стола.

— По крайней мере дышишь… в отличие от него.

Прислонив палец к его сердцу, опер пустил в Молодого сизую струйку и тот тотчас встрепенулся.

— Ну привет…

Чека оттянул его воротник, на плече которого оказалась татуировка маной с цифрой.

— «Седьмой». Не думал, что сосудом всё это время был ты.

Владимирович хотел было плюнуть Чеке в лицо, но тот ловко извернулся и в том же рывке, приложился ему в челюсть локтем.

— Поспи, салага… с тобой разберёмся позже.

Словно нехотя разогнув колени, Чека встал и поправив семиклинку, угрожающе медленно взвёл курок моего кольта из старого кино.

— Сейчас есть парнишка поважнее… не так ли, Рой?

Холодные глаза показались лишь в пол оборота, прячась в тени семиклинки, но штатная улыбка прижимала к кровати даже пуще слабости в ногах.

— Так ты всё-таки…?

— Предатель?

Чека усмехнулся и вынув зубами сигаретку, протянул пачку мне.

— Закуришь…?

Я молча кивнул, а давно прожжённый до костей, пёс войны учтиво поднёс к моему рту зажигалку.

— Или ты хотел сказать, что я просто пешка в руках Смерти?

Ехидно фыркнув от моего красноречивого молчания, Чека, не спеша упёр кольт мне в лоб.

— Благодарю за заботу, Рой, но поверь, моя нежная психика выдержит, так что начинай говорить.

Глаза поднять было удивительно больно, а после сто первого, онемевшее сердце уже не первый час стонало в отрешённом оцепенении, словно под ударной дозой новокаина.

— Если это ради твоего мира, то я бы поступил так же.

В груди щемила лишь далёкая глухая боль, словно копошение врача в обезболенном зубе, так что пронизывающий холод от того, к кому я ещё не успел привязаться, отдавался только горькой оскоминой.

— Скажи, как ты выжил? Почему не замер?

Опер глубоко затянулся и отойдя к столу, остановился в паре шагов от меня, но не отводил ствола.

— Скажем так… я из тех, с кем даже богу пришлось договариваться. Всё же партия не зря оплачивает прививки…

Сердце ужасно жгло. Не от предательства почти что незнакомца, нет… просто не могло смириться с тем, что всё это время за моей спиной никто не стоял и не шёл следом.

Смириться, что мнил себя почти что богом… а теперь обломан какой-то «прививкой».

— Значит, ты сильнейший из стаи? Удостоился чести сидеть у Смерти на поводке?

Чека лишь снисходительно усмехнулся и кончиком ствола отодвинул край клетчатой жилетки.

А в моём сердце опустилась надежда на побег.

— Жаль тебя разочаровывать…

На его плече была всего лишь цифра два…

— Что же… коль мы представились по новой, то давай заканчивать.

Чека вынул из зубов сигарету и вновь уставился на меня слепым глазом кольта.

— Как бы не закончилось наша встреча на «твоём поле», Смерть передал послание. Выслушаешь?

Стиснув кулаки, мне удалось подняться и, как бы не болели ноги, почувствовать жар в глазах.

— Что же. Вижу ты не собираешься умирать. Похвально, но Смерть всё равно поглотит твою душу, Рой, как и многих наших до этого. Он прошёл не мало миров и с каждым становился сильнее, но с твоей у него будут силы вернуть к жизни даже твоего брата. Считай, что в обмен на твою… и не ври, что сам об этом не мечтал.

Предлагая мне торги за собственную душу, дьявол в клетчатой жилетке ничуть не дрогнул от жара сизой кутерьмы и лишь ехидно фыркнув, кивнул мне на ноги.

— Ты можешь попытаться остановить его, Рой, но с такой стойкой ты не пройдёшь даже меня. Я уже говорил тебе, что магия подозрительно удобная штука, но ты не предал моим словам значения. И очень зря.

Смятая сигарета выпала из рук, а по телу разливалась, подаренная Чекой же, мана. В глазах пекло как в последний раз, сочась оставшимся огнём даже сквозь стиснутые пальцы в кулаках.

— Что я, что ты и Смерть… мы один и тот же человек, Рой, и это глупо отрицать. Все мы просто разошлись на распутье… и Смерть будет ждать тебя на том, где разошлись вы. И прошу… не спрашивай о какому месте я говорю.

Я дослушал, но в глазах темнело, а привычно ласковое жжение в кулаках напоминало сейчас, скорее, расплавленный свинец.