Последний патрон Чехова

— Что же, я передал послание, а теперь…

Я собрал силу для последнего рывка и попрощался со всеми, кого смог вспомнить в расплывавшемся мозгу, но Чека лишь усмехнулся.

— Пока я не передумал…

Усмехнулся и прокрутив кольт в ладони, протянул мне рукоять.

— Пока ты не стал задавать вопросы, скажу прямо. Я выбрал сторону, а мой мотив тебя не касается.

Семиклинка скрывала его леденящий взгляд аж до щетины, но стоило унять беснующееся пламя, как, чекист уже схватил меня за руку и вложил в неё пистолет.

— Ты и так слишком заигрался в защитника всех и вся, янки, так что поверь… полёт на Солнце ночью не изменит сути. Свои верные «крылья» ты уже сжёг… парней не вернуть слезами.

Чека помрачнел даже сильнее, чем от тени козырька, но затянувшись, пустил в меня лишь дымный клубок своей терпкой беломорки.

— Так что давай сойдёмся на том, что я просто возвращаю должок за то, что не стал одним из них.

Опер крепко сжал мою руку и сквозь, раздутую до красна, сигаретку тихо процедил в лицо.

— Запомни, Рой… я не хочу стать ещё одним «сгоревшим крылом», так что будь добр пойти на всё…

Пока голова нашла силы смириться с реальностью, Чека снова взял пистолет и выбив штифт, отстегнул ствольную коробку.

— Сорок пятый Лонг Кольт. Воспламенение патрона центральное, но…

Поймав мой прохладный взгляд, Чека укоризненно поцокал, но всё же ловко раскрутив ствол, вынул патроны.

— Бородатый ствол. Уж не думал такой достать, но ради такого малыша, умельцу под патроны пришлось ослабить давление пороховых газов, а ты даже с него не стрелял. Позор, да и только.

Наконец, в ногах пропала последняя правда. Согнув поскрипывавшие колени, я смог упасть на стул у кровати и уняв полыхание в глазах, затянуться подобранной с пола сигареткой.

— Прошу…

Со всей навалившейся усталостью и томной болью в распрямившихся плечах, я затянулся до помутнения в глазах и тремора в руках, закинув ноги на стол.

— Не на корову спорим и не за родину торгуемся, чтобы забивать голову чепухой.

Чертяка в клетку не сдержался и непроизвольно фыркнул.

— И по чём же у янки торгуют родиной?

От едкости аэрозоля из дыма и сарказма, голова наконец, приняла реальность такой, какой она была. Молодой, сто первый…

Моё проклятие пережить их всех и умереть последним из своих.

Остаться единственным крылом.

— Хоть имя-то у ствола есть?

— «Чехов».

Чека не сдержался и сипло прохрипел, всё также не изменяя своей штатной улыбке.

— И в чём посыл?

— В конце он должен стрельнуть…

Капитан нахмурился, но прекратил допрос, без лишних слов вложив в барабан всего один патрон.

— Ладно, янки, не слушай взрослых, раз такой умный, но его возьми.

Чека протянул мне пистолет.

— Тебе он пригодится уж точно больше, чем мне.

Посмотрев на Молодого, я поймал себя на том, что хотел бы пустить ему пулю, но отвращение к мысли, что стану похож на сто первого, лишь поморщился и нервно схватился за рукоять. Однако опер удержал кольт и строго посмотрел мне в глаза.

— Будь осторожен с ним, янки. Я не когда де не думал, что меня сможет заболтать и убедить какая-то рыночная бабка, но раз такое произошло, то грех не поверить в магию. Тем более, что её трюк с порохом сработал.

Он демонстративно сжал пистолет и кивнул на Молодого, которого от этих простеньких пуль не спасла даже чёрная крупица маны в области души.

— По сути я ничего не сделал, но ты видел результат.

Чека опустил ствол и только тогда не спеша разжал пальцы.

— Не знаю, что за страшные тайны хранят ваши местные бабки, но впереди всё самое страшное, Рой, так что иди к брату и подзарядись. Он умирал во всех мирах, какие я только повидал, так что, думаю, господин использует его, как батарейку для маны, поглощённую из замерших миров, а от того он и всё ещё жив. Хоть и не совсем… по крайней мере где-то глубоко внутри.

Капитан посмотрел на время и протянув мне руку, кивнул на дверь.

— Понимаю, что не всем дано очерствить сердце по щелчку, но…

Холодный взгляд вновь напомнил о том, почему я боялся встречи с ним, а мозолистая рука крепко сжала пятерню, без лишних слов намекая, что у меня уже нет другого выбора, как идти до конца.

— В общем, не оплошай, янки, но будь осторожен. Следующий удар я уже не предотвращу…

Проводив меня взглядом до двери, очень странный парень из триста первого мирка вновь опустил козырёк семиклинки и хотел было отвернуться к Молодому, но…

— А теперь мой ход!

Словно захлестнув ночной волной, плевавшей на устои бытия, семиклинку утопило в водах маслянистой прибоя и бесследно испарило в шторме чёрной кутерьмы.

Мир 16

Спустя пару ударов в живот, я уже не сдержался и с полного размаха приложился по выродку окованной рукояткой.

— Говори… пока ещё можешь!

С надорванных краёв провисшей челюсти стекли почерневшие слюни. Кольт глухо звякнул о сломанную кость, но Молодой медленно поднял голову и скривился в подобии оскала, окутанного чёрной кутерьмой промеж сочащихся краёв сколотых зубов.

— И что же ещё не знает всесильный «вожак»?

С неестественным треском приоткрыв пересобранную челюсть, испещрённую рваными швами, стянутыми лишь мраком кутерьмы, Молодой с азартом слизал с губ остатки маны и усмехнулся.