Последний писк модницы

Но тут был один момент. Валерий Павлович обмолвился, что не всегда работал учителем химии. Что в свое время он был врачом. И как знать, возможно, врачом хорошим. Тогда ему не составит труда разоблачить симулянтку, а потом и наказать ее. Фиму это совсем не устраивало. Для выполнения своего плана ей нужно было заручиться расположением маньяка, а вовсе не вызывать в нем агрессию или недоверие.

– Он не видит во мне жертву, я не в его вкусе. Это хорошо. Плохо то, что я не умею шить. И как только он меня разоблачит, то сразу же отправит в расход.

И снова Фима задумалась о том, откуда у Валерия Павловича взялось убеждение в том, что она прекрасно шьет. Кто ему это сказал? И эта старая рана на ноге у злодея. Ее точно оставили те же зубки, что сделали и второй кусь.

«Но когда? Когда Пятница мог изловчиться, чтобы его тяпнуть? Они же раньше не встречались! И кто мог наплести злодею, что я прекрасно шью? Кому я такое говорила? Никому не говорила. Это же вранье! А мне врать незачем!»

И все же ответ пришел к ней, когда она уже перестала надеяться на него.

«Филипп Петрович! Только ему я говорила, что великолепно шью! Больше никому я такой ерунды не говорила!»

Но какая связь была между маньяком и тетушкиным очередным воздыхателем? И как могло получиться, что дома у них ночью побывал Филипп Петрович, а укус на ноге оказался у другого человека? Или к ним домой приходил все же Валерий Павлович? Приходил и был атакован и укушен Пятницей.

«Невероятно! Что Стилисту было нужно у нас дома? Или он тоже решил приударить за тетушкой? Но она о нем даже не упоминала ни разу. И все-таки они как-то между собой связаны. Этот Валерий Павлович и Филипп Петрович! Ведь ткань, с которой я работаю, произведена в ГДР. Этой страны после падения Берлинской стены больше не существует. Но именно немецкие ткани предпочитала покупать жена Филиппа Петровича. Уверена, что этот бархат тоже из ее бывших запасов. И значит, Филипп Петрович может быть знаком с маньяком. Он и сболтнул ему о том, какая я великолепная швея. А злодей, оказавшись в безвыходной ситуации, вспомнил об этих словах».

Ах как жалела сейчас Фима, что в свое время наврала о своих способностях! И кто ее за язык тянул? Вот уж правильно говорят, что маленькая ложь способна породить большую беду. Сказала бы правду: шить практически не умею, но надеюсь, что со временем освою эту премудрость. И ничего бы сейчас не было. Лежала бы дома, в своей кроватке, и не пришлось бы корячиться на полу, пытаясь справиться с ненавистными булавками, которыми Фима исколола себе уже все пальцы.

Каким-то чудом ближе к утру ей удалось приладить все детали выкройки на ткани и закрепить их булавками. Фима считала, что прекрасно продвинулась. А вот Валерий Павлович был явно разочарован, когда вошел к ней с инспекцией и завтраком. Он еще вчера предупредил свою пленницу, что питаться она будет два раза в сутки, чаще он для нее готовить не намерен, тут ей не ресторан. Спасибо, что еще воды обещал давать вволю.

– Ну как, Валерий Павлович? Хорошо я продвинулась?

Фима дружелюбно улыбалась, давая понять, что ждет похвалы и поощрения. Но маньяк разозлился:

– Это что еще такое? Я был уверен, что ты уже сметала платье!

«Сметала? Знать бы еще, что это такое».

– Ожидал увидеть его на манекене!

«Ах вот для чего стоит эта жуткая кукла в углу!»

– Ты же всю ночь не спала, трудилась.

Интересно, откуда он это знает?

– Я видел, что ты работала, но при этом оказывается, что ничего не сделала.

– Очень трудно работать, когда вы не дали мне даже самых маленьких ножниц. Как мне резать ткань?

– Да, ты права. Но ты должна была дать мне знать об этом.

– И как?

– Покричать, например.

– И вы бы услышали? Я вам кричала насчет Пятницы, вы не ответили.

– Если мне нужно, я отвечу.

И разглядывая разложенные детали выкройки, он сокрушенно заметил:

– Все выглядит как-то очень неаккуратно. Право, мне начинает казаться, что твои таланты по части кройки и шитья сильно преувеличены.

Только не это! Нетрудно догадаться, какие действия последуют, если такие выводы закрепятся в голове маньяка.

– Вы хотите хорошо или тяп-ляп? – холодно спросила у него Фима.

Оказалось, что надо хорошо.

– Тогда вот…

Фима выдержала достаточно длительную паузу, чтобы всем стало ясно: шить на скорую руку она не намерена, не тот у нее уровень мастерства. Это всякие там Ольги могли строчить абы как и без всякого вдохновения, а она – творец и будет творить настоящее волшебство.

Она прочитала Валерию Павловичу небольшую лекцию минут так на десять-пятнадцать, из которой следовало, что строчить на машинке может каждый, но не каждый способен воплотить в реальность мечту человека об идеальном платье.

Фиме показалось, что маньяк проникся ее словами. Он вообще оказался человеком легко восприимчивым, и девушка собиралась этим воспользоваться в своих целях.