Последний побег

Взвод, стройся! Напра-во! Прямо шагом марш! Стой. Головные уборы снять! Справа в колонну по одному в столовую шагом марш! «Молодые» всегда в левой колонне… А кусочки масла и сахара стоят на том конце стола, где сидят бывалые воины — на правом, у окна. Кушать, вернее, жрать хочется всегда. Впрочем, хочется — тоже нежное слово для того, кто прячет куски черного хлеба под матрацем — как собака в земле, чтоб достать их ночью. Законы зон формировали нравы. Поэтому на вопрос, что ты будешь делать, если я ударю в зоне зэка, рядовой Джаббаров Хаким простодушно ответил сержанту Джумахмедову: «Без предупреждения…» — «Кого? Меня?» — неожиданно правильно понял тот. «Конечно», — ответил Хаким про себя, а вслух возмутился:

— Как вы можете такое говорить, товарищ сержант?

Вовремя завершив посудомойные сутки, Гараев переоделся и пошел в казарму, где тотчас попал в круговерть короткой коридорной схватки: работая локтями и бедрами, визжа и матерясь, клубок солдат величиной с отделение взвода пальцами разрывал фанерный ящик посылки, которую, похоже, какой-то азиат только что вынес из канцелярии. Раздался треск — и по дощатым панелям, по сапогам и по полу со стуком посыпались орехи, урюк и конфеты. И воины попадали, весело сгребая добро в карманы — грабеж проходил под знаком дружеского.

Не успел Гараев прорваться в спальное помещение, как прибежал дневальный и сообщил, что его требуют в канцелярию роты. Открыв дверь, Григорий увидел там такую удивительную картину, что сразу стал по стойке смирно: за двумя столами полукругом сидели офицеры, устремив на него вопросительный, точнее, как потом он понял, любопытствующий взгляд — и было в нем что-то нормальное, даже человеческое, тихое и спокойное, как у врача-психиатра.

В центре стола стоял раскрытый посылочный ящик — все понятно, но почему столько командиров? А самое главное: за столом сидел капитан Покрышкин, начальник штаба батальона, величина с гараевской несоизмеримая. Тут же были командир роты и командиры взводов, у окна стоял старшина. И все смотрели на него.

— Тут тебе посылка пришла, — сказал взводный Добрынин.

Гараев молча кивнул головой. Он был спокоен, он знал, что ни анаши, ни спирта ему из дома не пришлют. О существовании других интересов, которые могут проявиться при проверке посылки, он пока не подозревал.

— Да ты посмотри, что в ней, — кивнул ротный.

Гараев шагнул к столу и осторожно заглянул в ящик: он аккуратно и плотно был забит толстыми номерами журнала «Иностраннаялитература» — цветные обложки и вкладки, французские романы… Наконец-то. С просьбой прислать последние номера, пришедшие уже без него, Григорий написал домой с месяц тому назад.

— Что ты собираешься делать с ними? — с улыбкой спросил старший лейтенант Коровин, командир роты. «Тебе подарю, — ответил Гараев про себя, — ты бы мог стать хорошим человеком, если бы любил читать…»

— С ними? — протянул он, пытаясь понять, в чем дело. — Я… я поставляю их в шкаф ротной библиотечки и буду выдавать желающим, — закончил он нарочито четко и машинально провел рукой чуть ниже брючного ремня, где находился маленький карманчик-пистончик — ключик от навесного замка шкафа был на месте. Гараев заметил, что офицеры переглянулись. Начальник штаба батальона молчал. И что он здесь делает? Наступила не очень понятная пауза.

— Послушай, Гараев, есть предложение, — с прежней улыбкой обратился к нему командир роты, — отдай эти журналы нам, насовсем, все равно они здесь больше никому не интересны… Ты знаешь это не хуже, ты знаешь это лучше нас…

Дошло до Григория. Воздаяния за деяния в таких случаях подразумевались — это же нормально… Ребята из роты розыска рассказывали об одном узбеке, который, вернувшись из отпуска, вошел в канцелярию начальника штаба части рядовым, а вышел младшим сержантом. Две желтые лычки на погонах стоят фарфорового пиального сервиза! Но тут, похоже, было совсем другое дело — редкий для не отдаленных от Японии мест журнал иностранной литературы. И Гараев почувствовал желание отдать им эти номера — просто так, не требуя высоких правительственных наград. Но тут же одернул себя — «это ты так думаешь, они думают не так, они возьмут и подумают про себя…»

— Я не могу отдать журналы, — ответил Гараев тихо.

— Да они все равно пропадут через неделю! — наконец-то не выдержал капитан. — Отдай журналы — не пожалеешь…

Не очень старательно скрывая за улыбкой досаду, офицер смотрел на молчавшего солдата — и терпеливо ждал. Они предназначались ему, начальнику штаба батальона — снова дошло до Григория, и он тут же вспомнил, как Джу-махмедов описывал Сомову отделку винтовки, бывшую в руках этого капитана при выезде на охоту в тайгу.

— Я не могу отдать журналы, — повторил Григорий и обратился к командиру роты. — Разрешите взять посылку, товарищ старший лейтенант?