Последний подарок

На него смотрел незнакомый мужчина с расплющенным лицом, смотрел недоуменно: зачем тут этот полуголый пацан? Я не желаю с ним возиться. Дженкс вытащил Булли из багажника, поставил его на ноги и срезал скотч, перетягивавший его лодыжки, но руки оставил связанными. Незнакомый мужчина показал на Булли пальцем, покачал головой и отвернулся.

Булли чувствовал себя, как новорожденный щенок; босые ноги леденели от соприкосновения с бетоном. Он огляделся. Глаза вспухли от слез, и он заставил себя открыть их. Ощущение было такое, будто он находится в огромном пустом помещении – на старой фабрике или в пакгаузе; в забитый соплями нос проникал мерзкий сырой запах.

– Сюда. – Дженкс подвел его к площадке, освещенной фарами стоявших вокруг автомобилей. У некоторых багажники были открыты, и в них сидели, учащенно дыша и рыча, собаки – все запрещенных пород, помеси безобразно отталкивающего вида. Из одного закрытого багажника доносились глухие удары и лай… стихнувшие через некоторое время. Какой-то мужчина рассказывал, что собаку нужно завлечь, натравить ее на кого-нибудь перед первым настоящим боем, – просто чтобы почувствовала вкус. Теперь Булли видел, что машины стоят вокруг ямы в бетонном полу – семь-восемь метров в длину и два-три в ширину. С одного ее края вниз шли ступеньки.

Дженкс схватил Булли за волосы и развернул.

– Поиграть захотелось, да? Со мной? Хочешь…

Дженкс умолк, когда мужчина с расплющенным лицом тронул его за плечо.

– Нехорошо это. Не по правилам. Мальчишке здесь не место.

В следующую секунду Дженкс ударил его под челюсть. Тот схватился за горло, будто кто-то невидимый душил его. Дженкс снова повернулся к Булли.

– Что ж, давай поиграем.

Булли догадался, кто послужит приманкой, еще до того, как Крис по сигналу Дженкса бросил в яму его старую зеленую куртку. Она упала на дно с глухим стуком: в нее что-то было завернуто.

– Даю последний шанс, – сказал Джейкс. – Где билет? Где? – Булли не сводил взгляда со своей куртки, шевелившейся на бетоне. – Она вся обмотана лентой, минуты не протянет. Собачье мясо. Ну… Молчишь? Ладно. Пеняй на себя.

– Начинайте уже! – крикнул мужской голос. Дженкс кивком подал знак одному из подручных, и к ступенькам на краю ямы приблизилась черная тень; при ярком освещении ее шерсть становилась все темнее и темнее.

Булли смотрел на нее во все глаза, как на какое-то фантастическое существо. Глубокие складки на морде, свисающие с нижней челюсти. Большие черные засасывающие глаза, будто старательно закрашенные ребенком. Он видел такую собаку раньше, но только на картинке – на одном из пяти-шести уроков, сохранившихся в памяти со школьных дней. В той книжке рассказывалось, как древние римляне нападали на живших в маленьких соломенных хижинах англичан, натравливая на них таких вот гигантских бульдогов. Булли тогда поинтересовался у учительницы, что это за порода. Она не знала, и он выяснил сам. Это был английский дог, древняя помесь, даже не самостоятельная порода. Собаки этого вида имели габариты и массу мастиффа и обладали прытью и хваткой бульдога. Они были рождены для того, чтобы драться и нападать. И та собака, на которую он сейчас смотрел, была не картинкой в книжке – она существовала на самом деле.

Скребя когтями по бетону, огромный пес шел к свертку. Он чуял добычу, и, сообразив, где она находится, отступил. Булли понял, что это его первый бой.

– Трудно поверить, что они выложили такие бабки, чтобы на это посмотреть. Лично я свою собаку пожалел бы. Это даже не бой, – сказал Дженкс.

Дог вцепился зубами в куртку Булли и стал трясти ее, думая, что это шкура собаки. Из толпы послышались одобрительные возгласы.

Наконец пес понял, что в зубах у него не мясо, и выпустил из пасти куртку. То, за чем он охотился, извивалось на полу, пытаясь подняться на лапы.

– Ну вот, – произнес Дженкс. – Это твой самый последний шанс…

Булли прыгнул в яму. При приземлении он ударился подбородком о колени и прикусил язык. Рот сразу наполнился кровью. Булли сплюнул ее, окропив красным бетонный пол.

Ропот беспокойства потонул в ликовании толпы.

– Уберите его! – крикнул кто-то, но скучным. раздраженным голосом – так обычно реагируют на помеху: собаку или ребенка, которые вот-вот испортят игру. Некоторые зрители ушли, несколько машин развернулись и покатили прочь; их огни удалялись, превращаясь в маленькие светящиеся точки. Не всем оказалось по нраву такое зрелище. Нечестная борьба. Но многие остались – хотели посмотреть на бойню.

Дог теперь стоял спиной к ступенькам, пытаясь понять, кто же противник: тощее черносинее существо с аптечными резинками на запястьях или собака. Он не знал, с кем имеет дело. Хоть его предки и дрались с медведями, львами и даже христианами, вступать в единоборство с мальчиками ему еще не доводилось. Булли понял, что должен воспользоваться подаренными ему мгновениями, этим кратким замешательством дога.