Последний подарок богини

После того, как они нашли Флою, молодой человек ещё не видел свою возлюбленную и не получал от неё никакой весточки. Им и раньше случалось не встречаться подолгу. Такие разлуки причиняли Мерку бездну страданий. Ирдия была девушкой необыкновенной во всех отношениях, и от этого юноша любил её ещё сильнее. Ему никогда не нравились дуры, но острый ум дочери Сакса Густоборода не раз ставил Мерка в тупик. Девушка легко цитировала древних мыслителей и даже переписывалась с некоторыми из современных либрийских философов. В отличие от своих ровесниц, занятых исключительно собой, Ирдия увлекалась сложнейшей наукой чисел, а её знания келлуанских иероглифов сделали бы честь любому жрецу. Возможно, этим она обязана своим родителям? Всем известно, что халибские женщины могут участвовать в походах наравне с мужьями и даже разбираются в навигации.

Вместе с этим она оставалась необыкновенно женственной, и воспоминания об их встречах заставляли сердце младшего из Корнеллов сладко замирать в груди. Воспитанный в строгих радланских традициях безусловного превосходства мужчин, он не без труда признал её равной себе. Вот и сейчас юноша не испытывал ни малейшей неловкости, собираясь обратиться к ней за советом. Тем более что именно она втравила их в эту историю.

Так повелось, что Ирдия сама назначала свидания, передавая через доверенную рабыню или уличных мальчишек коротенькие записочки. Но тут был совершенно особенный случай. Мерку так и не удалось отыскать отца Флои. Акмен как в воду канул. Чего доброго, проклятый старикашка украл лодку и теперь умирает от голода на каком-нибудь из островков у Устричной отмели. Но и это ещё не самое неприятное. На брюзжание отца тоже можно не обращать внимания, но вчера с ним говорила Далная.

— Речь шла о двух или трёх днях. Прошло семь. Мне безразлично, кто эта девушка и почему вы её прячете. Я лишь хочу, чтобы она покинула мой дом!

— Я оплатил все расходы на лекаря, — нахмурился он. — А ведь ты лечила и своих рабынь!

— Дело не в деньгах, — нисколько не смутилась хозяйка "Сладкого родничка". — Присутствие этой девицы опасно. Вы знаете законы лучше меня. За укрывательство беглого раба я могу попасть на каменоломни.

— Уверяю тебя, её никто не ищет! — попытался успокоить собеседницу Мерк. — Не веришь? Сходи к Дворцу Ста, посмотри объявления о награде. Там нет рабынь с такими приметами.

— Я верю, — не стала спорить Далная. — Но это ничего не меняет. Всё же вы её от кого-то прячете.

Молодой человек смутился.

— Избавьте меня от её присутствия. Или я это сделаю сама!

— Даже рискуя поссориться со мной? — усмехнулся Корнелл.

— Оставляя здесь эту девушку, я подвергаю себя ещё большей опасности, — женщина оставалась непреклонна.

— Дай ей хотя бы оправиться от раны, — пошёл на попятную Мерк.

— Три дня, — жёстко проговорила Далная и недобро усмехнулась. — И вы не уплатили за еду, которую я на неё извела.

Бросив на стол пяток медяков, Корнелл покинул публичный дом в самом противном настроении и тут же направился к Ирдии. Если и она ничего не придумает, пусть хозяйка "Сладкого родничка" распоряжается Флоей по своему усмотрению. Его не интересовало, что будет с несчастной девушкой, он даже ни разу не говорил с ней. Молодой человек просто хотел избавиться от обузы, повисшей на нём из-за минутного каприза возлюбленной.

Как назло, на улице, где стоял дом купца Сакса Густоборода, не встретился никто из знакомых. Пришлось пройтись по ней два раза из конца в конец, пока не появилась Грюма, и быстро шепнув: "Второй час после полудня в Лавке поэтов", — убежала обратно. В отличие от других представительниц прекрасного пола, Ирдия умела быть краткой.

Лавка поэтов являлась одним из самых примечательных торговых заведений Нидоса. Лет двенадцать назад её открыл один либрийский царедворец, бежавший от своего государя с немалым количеством золота. Растратив большую часть богатства в сомнительных коммерческих предприятиях, он завёл небольшую лавочку, где стал торговать свитками, будучи сам не чужд изящной словесности. Среди ста тысяч жителей Нидоса оказалось достаточно много образованных людей, готовых заплатить за стихи Плея или ольвийский трактат "О сути вещей непонятных толпе". Кроме того, любой автор мог отдать своё произведение на реализацию за небольшой процент от цены.

Торговля пошла неожиданно бойко, и через пять лет торговец выкупил соседние лавки, существенно расширив своё заведение. Теперь каждый желающий мог отыскать чтение по вкусу. От сложнейших трактатов по математике и астрономии, до сочинений легкомысленного и откровенно порнографического характера.

Бывший царедворец умер, оставив двум сыновьям процветающее предприятие. Те подошли к делу творчески, наладили связи с торговцами не только из Ольвии, Либрии но и из далёкого Радла и Кайны. А так же завели несколько переписчиков, готовых изготовить копии понравившегося свитка. Постепенно вокруг Лавки поэтов сложилось своеобразное общество почитателей науки и литературы, среди членов которого оказалось несколько женщин. Одной из которых была Ирдия.