Последний поход

Открыв ножом банку и вдохнув теплый запах пайка, от которого сразу закружилась голова и заныли скулы, Лера поняла, до чего же проголодалась. Вода к этому времени уже должна была очиститься — пока девушка возилась с огнем и консервами, наверняка прошло не положенных полчаса, а намного больше. Милен рассказывала, что на островах еще кое-где оставались чистые источники, которые находили верные пони, и Лера даже пила из одного такого, доверившись опыту проводницы, но сейчас не решилась рисковать, оказавшись в незнакомом месте. Поэтому, набрав бутылку в одном из небольших водопадов и промочив при этом ноги, она бросила в нее щепотку марганцовки из походной аптечки, дожидаясь пока вода не станет бледно-розовой.

По урокам Батона Лера знала, что это очень ненадежная очистка жидкости, — но без нее она умрет. Осторожность в новом мире была залогом выживания.

Дядя Миша. Без его наставлений, в одиночку Лера не протянула бы на поверхности и десяти минут. А ситуация с каждым днем из экстремальной все стремительнее превращалась в бедственную.

Одинокий человечек, жавшийся к огню на клочке земли посреди океана, сдавал экзамен на выживание.

Всхлипнув, девушка принялась за еду. Приговорив, почти не глотая, сразу половину порции горячего мяса, Лера облизнула пальцы. А ведь это последняя банка пайка, и ее бы стоило поберечь.

Сытость, приятным теплом растекшись по телу на некоторое время выгнала из головы невеселые мысли. Как все-таки мало человеку нужно для счастья. Кров, еда и тепло. Хотя кровом в нынешней ситуации Лере служили лишь кроны деревьев и небо над головой.

В итоге усталость с голодом взяли свое, и Лера не выдержала, решила доесть. Будь что будет. В конце концов, станет охотиться без спецоборудования, с ножом и луком, как это делали древние люди, о которых она читала в какой-то книжке совсем маленькой. Еще в теплом и уютном Убежище. Давным-давно. В другой жизни.

Сжав теплую банку ладонями, Лера снова посмотрела на небо. Интересно, как там деда, Юрик, ее несостоявшийся горе-жених Витька Боровиков, девчонки с грибной фермы? Другие выжившие… Думает ли о ней хоть кто-то? Баба Дина наверняка нет-нет да и всплакнет украдкой, вспоминая, как меряла на своенравную непоседливую девчонку традиционно переходящее из рук в руки свадебное платье. Не случилось. Ну и пусть. Прошлого не вернуть.

Девушка вздохнула и убрала за ухо выбившуюся из-под шапки огненно-рыжую прядку волос.

Видели бы они ее сейчас. Осунувшуюся, измотанную, окровавленную. Лера ощущала себя первобытным человеком, одиноким, голодным, полагающимся только на свой лук, чтобы достать пропитание. Одна против чужого огромного мира.

Каждый раз при таких мыслях внутри Леры начинало шевелиться что-то злое и нехорошее. Как! Как можно было довести человечество до таких невероятных вершин, даже до звезд, а потом разом превратить все в пепел. Убить целую планету. Как Бог, живущий на небе, мог такое допустить?

Боль и бессильная злоба клокотали внутри нее. Ведь только сейчас Лера в полной мере начинала осознавать, какая удивительная возможность ей выпала. Пока разбросанные осколки человечества ютились под землей, она путешествовала по бескрайним просторам Чистилища, в которое превратилась Земля. Выучила неродной язык, увидела стольких разных людей и существ, первые из которых упорно цеплялись за жизнь, а вторые на них охотились.

Но хотела ли она это видеть?

Теперь-то зачем. Ведь ничего поделать нельзя, победы уже не будет. Двуногие цари царей сами похоронили себя навеки, и мир изменился до неузнаваемости. Его уже не спасти. Да и незачем. Для чего? Чтобы все повторилось сначала? Самый страшный хищник низверг сам себя, но даже после такого страшного удара не изменил привычкам. Люди по-прежнему были все те же. Несущие боль. Страх. Гнев. Разрушение.

Смерть.

Так говорил Мигель. Из-за этого уходил в запои Батон.

— Мамочка, что же мы все наделали, — Лера потрогала под расстегнутой курткой платок, несколько раз обернутый вокруг шеи. Все, что осталось. Родной, едва уловимый запах придавал ей хоть немного уверенности. Только осколки прошлого и жуткое настоящее. Будущего уже не будет.

У них у всех. У всего разбитого на бесформенные осколки человечества. Мира. А самая жестокая обида заключалась в том, что Лера родилась, когда все еще было хорошо, но просто не могла помнить об этом.

Доев остатки пайка, который запила водой из бутылки, девушка вытерла подступившие слезы, завернула пустую банку в тряпицу и убрала ее обратно в рюкзак — еще пригодится. В критических условиях любая мелочь могла на что-нибудь сойти. Хорошо еще, что веревка и медикаменты, взятые с лодки, были в порядке.

Возясь с сумкой, Лера внезапно прислушалась.

Где-то невдалеке, в чаще, что-то двигалось. Шелестели раздвигаемые ветки, зловеще потрескивал покров из сырых сучьев. До Леры долетел странный, непонятный звук, похожий то ли на бульканье, то ли на рычание готовящегося к нападению хищника.

Новая фауна не желала давать передышки.

По производимому шуму девушка сразу поняла, что приближавшееся к огню существо передвигалось не на двух конечностях.