Последний поход

Снова поменяв тряпку и завязав ее на затылке узлом, Лера откинула одеяло и медленно — так, чтобы снова не закружилась голова — села на кровати, оглядывая покачнувшуюся перед глазами каюту. Чучундры не было. Обвив ноги руками, Лера уперлась подбородком в коленки. Как же ей сейчас было одиноко.

Повернув голову, она посмотрела на столик и тазик с чуть теплой водой, рядом с которым лежала Библия, на страницах которой тоже жил Бог.

И, со вздохом свесив босые ноги на пол, стала медленно одеваться.

Судя по тому, что уже вечерело, в беспамятстве Лера пролежала почти весь день. Стресс и переживания были слишком сильны. Сколько ее организм сможет это выдерживать? Ведь утренний надлом — это всего лишь первый сигнал. Первый в длинной череде выстроившихся в ряд тревожных звоночков. А сколько их еще будет? Думать об этом не хотелось.

Мышь Лера искать не стала. Пусть себе бегает. Да и не до нее было сейчас.

На этот раз она в церковь не торопилась. Просто шла по извилистой тропинке, низко натянув на голову шапку и плотнее кутаясь в «натовку», сунув руки в перчатках во внутренние карманы, поближе к теплому свитеру.

Вопросов к Мигелю не было. Просто хотелось выговориться, а она знала, что священник выслушает, несмотря на их разлад. Лера помнила о поступке дяди Миши, который, по сути, спас ей жизнь, но с ним говорить сейчас не хотелось.

Мигель, стоя на одном колене, возился с печкой, подкидывая в нее ломаные веточки вереска. Обернувшись на скрип двери, он отложил хворост и, кочергой закрыв печную заглушку, над которой доходил закипающий чайник, поднялся, вытирая руки о подрясник.

— Привет, — боясь встретиться с ним взглядом, севшим голосом сказала застывшая у входа Лера.

— Здравствуй.

— Не помешала?

— Конечно же, нет. А Батон…

— Забудь про него.

— Я тут печку топлю. Проходи, садись. Котлетки твои, кстати, очень понравились.

— Спасибо.

— Что-то случилось? Есть новости с танкера?

— Завтра отплывают. Обещали «Грозного» починить.

— Ну, видишь, как хорошо.

Опустившись на предложенный табурет, Лера впервые подняла глаза на священника. Он действительно выкинул из головы их последний разговор — или старательно делал вид, что ничего не было?

— Чай будешь? — Мигель взял с полочки две жестяных кружки. — Свежий. Сейчас закипит уже.

— Я утром застрелиться хотела.

За заглушкой негромко потрескивал пожираемый пламенем вереск. Кружки так и не опустились на стол.

— Ты… что?

Лера сморгнула, но по щеке упрямо побежала слезинка.

— Я позавчера на базу немецкую ходила. Одна. Никому не сказала. Думала, сама вирус из огнемета пожгу. А перед тем, как все сделать, сумку увидела, одного из наших, который с нами приплыл, но от заражения погиб.

— Ежи, — отставив кружки, кивнул Мигель, присаживаясь напротив девушки. — Слышал о нем.

— Да, он, — всхлипнула Лера. — Огнемет взорвался, и я чуть не погибла, хаски бешеных встретила, хорошо, трос выдержал, правда, порвался потом. А потом выяснилось, что я в этой сумке на лодку новый вирус принесла. Паштет с Треской отравились. А теперь, возможно, и все остальные… Правда, говорят, в Южной Америке такая же база есть.

Мигель вздрогнул.

— Что, может, там окажется противоядие, — она судорожно выдохнула. — Я ведь просто помочь хотела. И вот опять все к чертям собачьим…

— Но это не стоило того, чтобы стреляться, — покачал головой священник.

— Батон не позволил. Остановил.

— Слава тебе, Господи, — перекрестился Мигель.

— Да как ты не поймешь, из-за меня все это. Я во всем виновата. Все, за что ни возьмусь… все не так получается, — Лера заплакала и закрыла лицо руками. — Не знаю уже ничего. Не могу… Не хочу.

Он сел напротив нее.

— Нагнись. Наклони голову, — неожиданно попросил придвинувшийся к ней Михаил. — Наклони-наклони, не бойся.

Когда Лера, не понимая, послушалась, Мигель накинул ей на макушку край своей епитрахили и, перекрестив, тихо прочитал молитву.

— Зачем это? — спросила Лера, когда священник сделал ей знак поднять голову.

— Чтобы все было хорошо, — мягко улыбнулся Мигель, глядя в ее заплаканное лицо. — Сними перчатки.

— Ты что, нельзя! — воспротивилась Лера, посмотрев на свои руки, зажатые между колен. — Инфекция…

— Да какая там инфекция. Нет в этом доме ничего. Это просто человеческие руки, и все. Твои и мои. Давай, снимай…

Не дожидаясь ответной реакции, Михаил осторожно взял руку девушки и медленно стянул с нее перчатку. Потом так же бережно снял вторую, пока Лера молча следила за ним.

— Вот видишь, — прошептал Мигель. — И ничего страшного.

Он мягко взял ее дрожащие ледяные пальцы в свои.

— Просто тепло, и все.

— Просто тепло, — тихо повторила Лера и, неожиданно подавшись вперед, обняла Михаила за шею. — Спасибо тебе.

Он, гладя ее по спине, смотрел в окно, на которое опускались первые снежинки приближающейся пурги. А она, прижимаясь к его плечу, глядела на мятущийся за щербатой заглушкой огонь, слушая, как с тоненьким свистом начинает закипать чайник.

— Пожалуйста, поплыли со мной.

Наблюдая усиливающуюся метель, Мигель не ответил. Сейчас он видел совсем другую картину.

* * *