Последний поход

Также на материке нами были обнаружены следы человеческой деятельности (базу и лаборатории расконсервировали до нашего появления) и заброшенные строения военного предназначения, которые явно моложе построек колонии. Установить контакт с местными или кем-либо еще так и не удалось, несмотря на явные указания на чье-то присутствие. Может, это и к лучшему. Главное, что мы успели!

Действительно — хорошо то, что хорошо кончается. Правда, еще не для нас. По договоренности с корейскими членами команды взяли курс на Фарерские острова.

Команда заметно воспряла духом. Им теперь хоть к черту на рога.

Принявший командование судном старший помощник Тарас Лапшов».

* * *

Пришла в себя Лера уже на лодке. Первым желанием было снова стрелять, но «Бизона» в руках не оказалось. Жуткого врага тоже нигде не было видно… В голову словно налили свинца, предметы расплывались перед глазами бесформенными пятнами, но девушка все равно почувствовала, что лежит на койке. Или ее убили? Что за бред… Наверняка она в своей каюте. Тревожно прислушавшись, Лера с облегчением осознала, что песенка перестала звучать.

Над ней склонилось чье-то лицо, и, с усилием присмотревшись, Лера увидела улыбающегося Мигеля.

— Я убила ее?

— Да, — успокоил мужчина. — Ты в безопасности. Мы едва успели прибежать на выстрелы. Хитрая тварь. Почуяла тебя еще на поверхности. А ты не растерялась.

— Я видела, — девушка смолкла. Сухой тяжелый язык едва поворачивался во рту. — Видела…

— Что ты видела?

Продолжать не решилась.

Дядя Миша!

Рвущийся из груди крик. Палец, одервенело надавливающий на спусковой крючок… Бьющее по ушам эхо выстрела, заглушающее падение тела. Этот кошмар не закончится никогда.

— Ничего. А почему другие ничего не слышали?

— Видимо, твое сознание оказалось более доступным, мужики-то все были сосредоточены на поисках вируса. Вот ты и попалась на зов и пошла прямо в гнездо.

Опять чуть всех не подвела. Но укорять и винить себя в чем-то у Леры сейчас не было сил.

— Ясно. У нас получилось? — горячими потрескавшимися губами прошептала она.

— Да, получилось. Не разговаривай, тебе нужно отдохнуть.

— Это он? — она заметила в его руке шприц.

— Нет, антидот тебе уже ввели. А это просто снотворное. Сожми кулак. Вот так. Еще разок.

Выпростав из-под одеяла руку девушки, он сделал Лере укол в вену.

— А остальные? — поморщилась девушка. — А ты?

— С нами теперь тоже все будет в порядке, — успокоил Мигель. — Поспи.

— А база?

— Сожгли. Этим американцам только дай волю чего-нибудь повзрывать. Настоящие tough guy’s[43], - улыбнулся священник, вытаскивая иглу и прикладывая ватку. — А этот чернокожий здоровяк вообще как медведь. Знаешь, что такое медведь?

— Медведя знаю, — с готовностью кивнула Лера, вспомнив одну из маленьких, аккуратно сложенных в старый альбом бумажек, хранившихся в комоде бабы Дины, где было изображено забавное белое существо, махавшее лапкой со льдины. Картинка даже была подписана: «Мишка на севере». — Только Мичиган не похож.

— Отдыхай.

— Посиди со мной.

— Хорошо.

Сейчас ей меньше всего хотелось оставаться одной.

— Спой что-нибудь, — вспомнив колыбельные матери, неожиданно для себя попросила Лера. — Можешь?

— Что именно? — растерялся Мигель, вспоминая тексты из молитвослова, которые сейчас были явно не к месту. — Хотя… Вот послушай.

Отложив на стол шприц, который принялась обнюхивать Чучундра, Мигель взял руку Леры в свою и вдруг, прикрыв глаза, задумчиво тихо продекламировал:

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь — начнешь опять сначала,
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.

— Красиво. Что это?

— Александр Блок. Ваш великий поэт. Грустные немного, но других я не помню. Не слишком-то подходит случаю, да?

— Мне понравилось. Только холодно…

— Я тебя укрою. Спи.

Лера хотела еще что-то сказать, но сыворотка оказалась для нее слишком сильна, да и нервное истощение взяло свое. Не в силах бороться, через несколько минут девушка безвольно сомкнула отяжелевшие веки, размеренно задышав. Бережно вернув ее руку под одеяло, Мигель забрал шприц, выключил свет и, выходя, осторожно прикрыл за собой дверь каюты.