Последний поход

- Да ничего особенного. Дуракам и пьяницам, известное дело, везет. Только ногу и ампутировали. Здесь же, в медсанбате. А потом еще и орден дали. Точно он в бою пострадал, когда кого-то из-под огня духовского вытаскивал.

- А каких-нибудь других историй нет? - жалобно спросила Светка.

- Конечно, есть, - охотно согласился Егоров, не обращая внимания на тон вопроса и увлеченный воспоминаниями. - Кроме нас там еще советники были, которые приезжали по партийной или военной линии. Они с местными правительственными деятелями работали. Жили в отдельных охраняемых городках и, если честно, за их пределы старались никуда не вылазить. Особенно наши "партийцы" этим отличались.

Денег они получали раз в десять больше, чем мы, а дел никаких. Вот они и пьянствовали круглосуточно. Так один из "партийцев" до того допился, что сам себе харакири сделал.

- Это как?

- Ну, взял большой нож, каким афганцы баранов режут, и живот сам себе вспорол. Традиция такая была в древней Японии.

- Витя, ну, может, больше не надо.

- Про Японию?

- Да про страсти эти. Я же не усну, - взмолилась Светка. - Ну пожалуйста!

- Да какие это страсти? - искренне удивился Егоров, - Это же в самом деле было. Тем более по собственной дурости. Ведь никто не виноват, что они такими идиотами оказались.

- Все равно, - мягко, но настойчиво напирала Светка. - Ты лучше не про наших расскажи.

- Про духов?

- Да. И только не страшное.

- Пожалуйста, - Виктор глотнул водки и окинул взглядом пустеющие столики. - У нас почти сразу за полком, ну, за колючей проволокой и минными полями, дорога грунтовая к кишлаку ближайшему шла, а по ней местные туда-сюда каждый день шлялись.

И наши саперы решили проверить их на вшивость. Положили на обочине ящик с патронами ночью, а с утра засели тихонько в окопе и стали смотреть, что из этого получится.

Двое прошли, посмотрели, но ничего не тронули. А потом дед какой-то плетется. Подкрался к ящику осторожненько, посмотрел, что в нем, и тут же намылился его в кишлак тащить.

Егоров засмеялся. Девушка непонимающе смотрела на него, но тоже постаралась изобразить улыбку.

- Ты что, не поняла? - оборвал смех парень. - Ящик же заминирован был. Потащишь его, а мина под ним и сработает. Патроны в одну сторону, а дед в другую. Целый час лапками махал, пока помощь из кишлака не подоспела.

- Ну, Витя, - заскулила Светка.

- Что, Витя? - вновь озлобился Егоров, и глаза его сузились. - Этими патронами они нас бы убивать стали. Понимаешь. Это - война. Идешь ты, так и иди, а не лезь куда не следует. Думаешь, духи так с нашими не поступали? Еще как! Сейчас, наверное, сидят у себя в кишлаках и веселятся, вспоминая, как наши парни на их бакшишах, подарках значит, подрывались. Это война. Здесь кто кого обманет!

- Я ничего не думаю, - сказала Светка и заплакала.

Девушка съежилась, и ее лопатки двумя беззащитными крыльями разошлись в стороны.

Светка старалась плакать беззвучно, но это у нее не получалось.

- Прости меня, - всхлипывала она, комкая маленький платочек. - Я не специально.

"Какой же я идиот, - смешался внезапно Виктор, - нашел, чем ее развлекать. И что бы она подумала, когда узнала бы, что это мы с Файзи подложили ящик. А сделали исключительно потому, что вечером нажрались и поспорили. Я говорил, что первый тут же и будет последним. А Файзуха утверждал, что я не прав. И он, сволочь, Царство ему небесное, тогда у меня бутылку водки-то и выиграл".

Глядя на девушку, которая, наверное, и крови-то в жизни не видела, Егорову подкатил ком к горлу, и острое чувство вины вспороло сердце. Он осторожно коснулся рук девушки, которыми та закрывала лицо.

- Это ты прости меня. Я не хотел. Не знаю, что на меня сегодня нашло. Это и в самом деле не смешно. Извини, милая. Прости, родная.

Официантка вздрогнула и замолкла.

- Проводишь меня? - осторожно спросила Светка, не отрывая рук от лица, но в то же время кончиками пальцев ухватывая ладонь парня.

- Да, - согласился Виктор, поднося зажженную спичку к сигарете.

Только сейчас официантка заметила глубокие морщины не только на его лбу, но и под глазами.

7.

Они остановились у блочного дома, где в двухкомнатной квартире Светка снимала комнату. Девушка отдых на море сочетала с работой. Семья у нее была большая, и лишних денег, разумеется, не было.

Квадратом стояли близнецы-пятиэтажки. Фонари большей частью были разбиты, и свет скупо падал на небольшой дворик, посреди которого были традиционная песочница, естественно, без песка, и свернутые набок детские качели, походившие на жирафу с подломившимся передними ногами.

По стенам дома ползли толстые виноградные стебли, свисая с бетонных козырьков над подъездами большими зелеными бородами.

Расплавленная по южному темная, почти черная ночь постепенно наполнялась свежестью. Пахло пересохшей землей. В жухлой, полегшей от яркого солнца траве дружно трещали цикады: звонко, громко, до постоянного звона в ушах.

- Присядем? - предложила Светка.

- Устала?

- Нет, нет! - поспешно ответила Маленькая Мэрилин.

Они опустились на лавочку. Черными точечками вокруг разбегалась шелуха от семечек, которую Егоров принял сначала за тараканов.