Последний полет «Жар-птицы»

– Юрий Петрович, это дочь академика Руденко. Мария, – выпалила она хирургу с ходу. – Потеряла много крови. Очень много.

– Какая у нее группа?

– Вторая. Резус отрицательный.

Позднев сжал губы. «Ну, это еще куда ни шло, – подумал он. – Хорошо, что не первая».

– Какие у нас запасы?

– Немного.

– Все как всегда.

Они вошли в приемный покой, и Позднев увидел бледное лицо Марии Руденко. Она лежала на каталке. Рядом с ней он увидел мощную фигуру мужчины.

– Это еще кто? – строго спросил он. – Немедленно покиньте помещение.

Мужчина обернулся (это был Антонов), и сквозь зубы процедил:

– Я никуда не пойду.

Позднев опустил глаза и увидел, что Антонов рукой пережимает рану на бедре у женщины.

Сквозь пальцы сочилась алая кровь. Позднев сразу все понял.

– Что с ней? Она в сознании?

Он заглянул в лицо женщины и увидел, что она открыла глаза.

– Да, – ответила за всех Мария Руденко, – я в сознании. Пока.

– Вот и отлично, – улыбнулся ей Юрий Петрович. – Вот и славно.

Он распорядился немедленно доставить ее в операционное отделение.

Каталку вывезли в коридор. Краем глаза Позднев увидел, как они проехали мимо еще одного мужчины, который вжался в стену, пропуская мимо себя каталку. Позднев поднял взгляд и столкнулся с взглядом Андрея Непогоды.

«Журналист, – мелькнуло у него в голове, – и когда только успел пронюхать?»

* * *

А Андрей Непогода и сам не знал, как так получилось. Он сидел у себя в кабинете и писал очередной материал о преступном заговоре совета депутатов и администрации города. Вернее, делал вид, что писал. На самом деле, он всеми силами пытался забыть Марию Руденко, которая по-прежнему избегала с ним встреч, и трансформировать свою нежность и любовь к ней в ненависть и злобу к малохольным депутатам и их мелким душонкам, которые не могут понять, какое преступление они совершили, согласившись на референдум о смене названия города.

Но у него ничего не получалось. Слова не превращались в предложения, а предложения в абзацы. Перед его глазами на мониторе компьютера вот уже который час маячила одна – единственная фраза, которую он набрал жирным шрифтом, и которую собирался вынести в заголовок: «Депутаты решили предать свой город!»

Все! Дальше этой фразы статья не шла. Что-то ему мешало. Андрей встал, подошел к окну и увидел полную луну. Подумал, сколько еще людей сейчас вот так же смотрят на небо, на луну в ожидании чего-то или кого-то.

Луна как будто заглядывала в его кабинет и хотела что-то сказать. Непогода отошел от окна, сделал несколько шагов. Его кабинет был маленький, поэтому через три шага он уперся глазами в стену. Стена была залита ярким лунным светом. В какое-то мгновение он увидел, как на ровной поверхности мелькнула какая-то тень. Непогода вернулся к окну. Луну наполовину закрыла небольшая тучка. Ненадолго.

Именно в этот момент в куртке, которая висела на стуле, зазвонил телефон. Непогода достал его и увидел мобильный номер своего старого приятеля, директора городского музея Игоря Печникова. «Хм, чего это он вдруг звонит?» – подумал он и приложил трубку к уху.

– Алло, я слушаю.

– Андрей, – услышал он в трубке взволнованный голос Печникова. – Ты должен это знать!

* * *

Печников не знал о взаимоотношениях Андрея и Марии. Откуда он мог знать об этом? Однако, первый, о ком он подумал в тот момент, как увидел, что на площадку его музея строго вертикально, как будто какаято летающая тарелка, опустился необычный самолет, был именно Непогода. Как будто какая-то сила подтолкнула его руку к телефону, когда Антонов, подбежав к летательному аппарату, вытащил из него хрупкую женщину в домашнем халате и заорал:

– Врача, живо! Вызовите кто-нибудь «скорую помощь»!

Потом, зажав хлещущую из раны кровь рукой, Антонов взял слабеющую Марию на руки и понес в свою машину. Они уехали, бросив необычный летательный аппарат на поле в раскрытом виде.

Сразу, как только Антонов выехал за ворота музея, возле них остановился джип, из которого вышел молодой мужчина. Это был Евгений Журавлев. С улыбкой на лице, он подошел к Печникову и попросил разрешения осмотреть экспозицию. Будто в тумане, Печников разрешил это сделать. Несмотря на то, что часы показывали почти полночь.

Журавлев прошел на территорию музея и спросил:

– Скажите, а какой модели самолета не хватает вашему музею?

– В смысле? – переспросил его Печников.

– Ну, у каждого музея авиации есть какой-то самолет, который он хотел бы приобрести, но по тем или иным причинам это невозможно. Вот о каком самолете мечтаете вы? – спросил Печникова молодой мужчина.

– Не знаю, – удивился Печников. – Может быть «МиГ-21».

– МиГ, – улыбнулся мужчина, – Ну, что ж, пусть будет он!

С этими словами мужчина подошел к летательному аппарату, на котором прилетела женщина, легко запрыгнул на крыло и, перегнувшись через борт кабины, принялся нажимать какие-то кнопки внутри.

Буквально на глазах Печникова необычный летательный аппарат вытянулся, его крылья приняли стреловидную форму, двойное хвостовое оперение слилось в одно, а нос заострился.