Последний полёт «Прогресса»

То, что пустыня — это сплошь песок — полнейшая фигня. Я то их повидал немало, и не только на Земле. Основная часть — каменистое плато и глина, а песок — это дюны, барханы… они, собственно, на месте никогда и не стоят — все время перемещаются под действием ветра, а, учитывая что на открытом пространстве, за день раскаляемом на солнце, а ночью с таким же успехом отдающим тепло атмосфере, ветра очень даже нешуточные, то и топография пустыни может измениться буквально за несколько часов. Несколько часов… а ведь именно столько мы уже брели по пустыне. Периодически я останавливался, рассматривая горизонт через бинокль, но, кроме песка и камня ничего не видел. Оно и не мудрено — три дневных перехода — это, примерно, около девяноста километров — то есть до гор примерно столько. Горизонт же, учитывая, что радиус Квессина-3, судя по гравитации, примерно такой же, как и у Земли, лежит на расстоянии пяти километров. То есть чтобы заглянуть за большее расстояние необходимо или подняться повыше, или обладать дугообразным вектором зрения. Понятно, что и то, и другое в наших условиях было совершенно невозможным.

— Какие же мы жестокие, — произнесла лейтенант первую фразу за несколько часов.

— Ты про деревню? — уточнил я.

— И про деревню, и про все вообще… даже не столько про меня и вас, сколько про человечество вообще.

Что есть — то есть. Если чему человечество и научилось за несколько тысяч лет прогресса — это уничтожать. И разрушать. Всего лишь маленькая горсточка людей за неполные сутки умудрилась разнести звездолет, не сходя с него, еще один звездолет — это я про БП-1729, по меньшей мере одну планету, а может и более, и крупно напакостить здесь, на Квессине-3.

Но… разве волчица не жестока, защищая свое потомство? Даже крошечная птичка, защищая свое гнездо, способна заклевать коршуна. Хм, неудачный какой пример. Перед глазами вдруг встали орды дикарей с копьями и каменными топорами, ведомых Мамбупой, и в неистовом гневе кромсающих людей в бронескафандрах, рвущих их на куски… нет, полнейший бред. Птичку убираем.

А ведь, по сути, забери у людей звездолеты, танки, бластеры, и еще неизвестно, кто кого победит в честной схватке один на один. Слава Богу, такой вариант совершенно исключен.

— Там же были дети, — продолжала Жаклин. — Они же не в чем не виноваты.

— Да брось ты, — отмахнулся я. — Я тоже когда-то был ребенком, маленьким милым мальчиком, и никто и подумать не мог, что я буду участвовать в операциях по зачистке целых планет от их коренного населения. А эти дети… они вырастут, и, если их не слопают их сородичи, то сами будут есть друг друга. Ты уж поверь — галактика немногое потеряла с их смертью.

— Нет, — покачала головой пилот. — Уже не вырастут.

— Да-да, ты мне еще в истерику тут впади. Сразу предупреждаю — меня совесть мучить не будет, тем более, что еды и воды у нас и так не навалом. Пальну разок, и будет у тебя в затылке такая замечательная окровавленная дырочка, окаймленная белокурыми волосами. Может, даже, и откушу от тебя кусочек — кто знает?

Лейтенант, споткнувшись, закашлялась. Бросив на меня испепеляющий взгляд, Обаха чуть отстала, чтобы злой рейд-полковник не прострелил ей голову из своего ужасного бластера. И на здоровье!

Пройдя еще с десяток метров, я вдруг обнаружил, что не слышу шагов Жаклин. Что еще за черт? Я обернулся через плечо. Девушка стояла чуть поодаль, а на меня смотрел сдвоенный блок стволов ее дерринджера.

— Ох, детка, — вздохнул я. — Ну ты и дура.

Яркое, слепящее солнце, клонящееся к горизонту, светило как раз в той стороне, куда мы направлялись, то есть теперь било в аккурат в глаза офицера, мешая не только точно прицелиться, но и разглядеть мишень. То есть меня.

— И что ты собираешься делать? — усмехнулся я, положив ладонь на рукоять КОЗ-971. — Стрелять? Стреляй. Если повезет — замочишь меня с первого выстрела. И что ты будешь делать тогда? Подохнешь в пустыне? Ты же понимаешь, что одна, без меня, до гор не доберешься.

— Мне все равно! — гневно выплюнула она. — Таких как вы… таких, как ты…

— Таких — это каких? — переспросил я. — Таких — это которые всю жизнь служили Родине? Да, пусть убивая миллионы и миллиарды жителей других миров. Но, детка, именно благодаря этому… благодаря тому, что мертвы они, живы мы. Жива ты. Именно благодаря этому ты стоишь здесь и рассуждаешь о том, какие жестокие сволочи, эти люди, а не сидишь где-нибудь в яме, пожирая помои, потому как другая, нормальная еда, кончилась за несколько поколений до тебя. Знаешь, я видел кучу придурков, которые утверждали, что они — патриоты, и готовы умереть за свою Родину. Да нифига! По-моему патриот, настоящий патриот, должен сделать так, чтобы патриоты другой, враждебной стороны, умерли за свою Родину. И мерли за нее как можно больше и чаще. Я — готов, готов на все сто сделать так, что ты сейчас умрешь, а готова ли ты?