Последний полёт «Прогресса»

И я сделал широкий шаг в сторону, переступив черту в обратном направлении. Самое удивительное — прочие пассажиры звездолета не показывали никаких признаков беспокойства или озабоченности, словно прогулка по космодрому под прицелами противотанковых орудий была в порядке вещей. Тогда и мне, офицеру ФБР, не о чем волноваться.

Миновав рамку сканера, я ужа направился к терминалу выдачи багажа, но путь перегородил невысокий усатый офицер с погонами лейб-капитана и незнакомой мне нашивкой на рукаве: золотистый факел, перекрещенный с какой-то херовиной, на щите зеленого цвета. Я бы с радостью опустил кулак на его фуражку, по колено вогнав усача в пол, но два десантника позади чиновника, вооруженные вездесущими гравидеструкторами, заставляли задуматься о последствиях.

— Лейб-капитан Рицфорд, Федеральная Таможенная Служба, — представился он. — Это ваша сумка?

Он кивнул на мой ранец, лежавший особняком от остального багажа, возле еще одного детектора. Господи, что же случилось с Землей? Неужели, какая-то залетная туманность занесла вирус всеобщей паранойи? Не то чтобы я не слышал о Таможенной Службе… я не слышал про ее существование последних лет восемьдесят — то есть всю свою жизнь. Лишь читал про нее в учебниках в Академии, причем последнее упоминание о такой реально существующей структуре относилось… тысячи полторы лет назад, если не ошибаюсь. Тогда, покончив почти со всеми наркотиками, правительство взялось за табак. Не спрашивайте, не знаю, не пробовал. После запрета выращивать этот самый табак на Земле, его стали тащить с других планет, перепродавая уже здесь в десятки, если не сотни, раз дороже. И только таможенная служба, вместе с отменой презумпции невиновности, помогла обрезать пути контрабанды и навсегда искоренить это адское зелье. Десять килограмм, десять грамм, для себя, не для себя — не важно. Сразу на землю, и вот уже кости нарушителя трещат под гусеницами танка. Потом то ли табак иссяк, то ли контрабандисты кончились, но, так или иначе, сегодня это растение нельзя увидеть даже на голографиях. Только на плоских невыразительных картинках.

— Ну, допустим, моя, — кивнул я, прикидывая, как лучше подобраться к десантникам вплотную, где их пушки будут не только бесполезны, но и опасны для самих же владельцев. — А в чем дело, капитан?

— На каком основании вы перевозите оружие в своем багаже? — ехидно поинтересовался усач.

Вот теперь у меня тормоза окончательно спустили. Какого хрена? Чтобы какой-то маленький, несчастный лейб-капитанишка допрашивал комиссар-майора, да еще и таким тоном?

— Ты что, драакский друуль, вконец оборзел? — взревел я, сделав шаг по направлению к таможеннику, перекрывая линию огня десантников его же телом. — Или погоны различать разучился? Ты как себя ведешь, когда перед тобой целый ФБРовец стоит?

Чиновник, как я и надеялся, не отступил ни назад, ни в сторону, продолжая защищать меня от разрушительных вихрей гравидеструкторов. Сказывалось отсутствие реального боевого опыта. Я уже приготовился сжать пальцы на его худощавой шее, и сдавливать горло балбеса, наслаждаясь предсмертными хрипами капитана, но вовремя почувствовал тычок в районе чуть ниже груди. Опустив глаза, я увидел тусклый титановый блеск КОЗ-971, упершегося точно по центру второго ряда пуговиц шинели.

— Это мы сейчас узнаем, какой ты ФБРовец, — процедил сквозь зубы Рицфорд. — Я уже отправил запрос, и даже получил на него ответ. Никакого комиссар-майора Андреевских в ФБР нет.

— Оп-па! — выдавил из себя я, стараясь не потревожить руку с бластером, нацеленным мне на кишки.

Чертова бюрократия! И чертов дядя Витя! Похоже, он уже оформил мой перевод в десант, а дежурный, на запрос «Служит ли в ФБР комиссар-майор Андреевских», сверившись с банком данных, ответил коротко и четко «нет». И ведь, я на сто процентов уверен, никто не удосужился осведомиться: «а служил ли у вас такой человек?». И, разумеется, никто не удосужился проявить инициативу, добавив к ответу: «такого нет, потому как он переведен». И из-за такого отношения, чисто формального, к своим обязанностям, из-за халатности двух раздолбаев, сейчас в столичном космопорту образуются три трупа.

Или один труп — это зависело от исхода нашего «мамихларинатапари», что в переводе с ягайского означает «смотреть друг на друга в надежде, что один из двух выполнит то, чего хотят обе стороны, не расположенные это делать». В еще одном переводе, уже на Универсальный Космический — кто кого спровоцирует первый, дав повод выпустить торпеды из шахт.

— Всем стоять! — громом пронесся по залу космопорта приказ. — Секретная Служба Совета Комиссаров!

— Тебе повезло, — подмигнул я таможеннику.

Тот, щелкнув предохранителем, опустил бластер. Десантники — те вообще поспешили скрыться с глаз, уступая место троим плечистым спецагентам в кожаных плащах и темных очках. Офицеры комиссариата, не удостоив капитана и малейшей толикой внимания, словно он был пустым местом, синхронно взяли под козырек.