Последний праведник

— Более чем подробная и подтвержденная свидетелями история. Позже Пандей — мальчик, я имею в виду, — считал, что неприятным мужчиной был Яма, бог смерти в индуизме. Мальчик рассказывал еще, что когда выяснилось, что речь идет о другом Пандее, те же самые двое мужчин отнесли его назад. — Старушка сделала глубокий вдох. Ей было явно сложно так много говорить. — Рассказ Васудева Пандея наверняка тоже войдет в книгу.

— Книгу?

Она улыбнулась:

— Подумайте, как много для каждого из нас значит смерть. Это единственное, что мы знаем с уверенностью: мы все умрем. Это единственное, что всерьез связывает все человечество, единственная наша общая черта, существующая поверх границ, культурных и религиозных различий и прочего. Некоторые психологи считают даже, что все наши поступки так или иначе выражают наше отношение к тому факту, что рано или поздно нас ждет смерть. Именно поэтому мы занимаемся любовью, поэтому мы рожаем детей, поэтому мы выражаем свои мысли. Другими словами, смерть всегда стоит рядом. Так почему бы не узнать о ней все, что возможно? Я думаю иногда — и это прозвучит абсурдно, так что можете посмеяться надо мной, если хотите, я к этому привыкла, — зачем большинство людей читают путеводители перед тем, как отправляться в путешествие? Они хотят заранее побольше узнать о Париже, или Лондоне, или куда они там собираются, чтобы подготовиться. Смерть — это неизменное место назначения. И я хочу написать путеводитель по ней. Это кажется сумасшествием?

Ханна покачала головой.

— Нет, так, как вы об этом рассказываете, — нет.

Агнес Давидсен придвинулась чуть ближе и посмотрела Ханне прямо в глаза.

— Ну что, теперь, может быть, вы расскажете о том, что испытали во время собственной смерти?

Ханна колебалась. Где-то работало радио. Рождественская музыка. I am driving home for Christmas.[110]

— Ханна… Несмотря на то, что обычно говорят о моменте смерти, смерть — это скорее процесс. Дыхание останавливается, сердце перестает биться, мозг прекращает всякую деятельность. Но даже когда этот процесс подходит к концу, начинается период — и для некоторых он растягивается почти на час, — когда не исключена возможность возвращения к жизни. И вопрос тогда в том, что испытывает умерший в течение этого времени. Мы занимаемся исследованием именно этого периода. — Она накрыла своей рукой руку Ханны. — Как долго продолжалась ваша клиническая смерть?

— Я не знаю, — Ханна беспокойно пожала плечами.

— Примерно девять минут, — подсказала Агнес. — Так я поняла, по крайней мере.

Ханна не отвечала.

— Можете говорить смело, я не стану использовать ваш опыт, если вы этого не захотите. Я прежде всего хочу услышать о нем. Помните, что хотя разные околосмертные переживания имеют много общих элементов, не бывает двух одинаковых переживаний, всегда существуют какие-то различия и нюансы. Вы не хотите об этом говорить?

…driving home for Christmas.

Ханна взглянула на полку под потолком.

— Может быть, нет.

— Почему?

Она помялась.

— Может быть, я не хочу доказательств…

Надтреснутый смех Агнес:

— Доказательств существования жизни после смерти? Попробуйте взглянуть немного иначе. Мы называем это «изучением сознания». Тогда это не так пугает. — Долгая пауза, после которой Агнес задала вопрос: — Ханна… вы знаете, что лежит там на полке? Вы это видели?

...get mу feet on holy ground… so I sing for you…[111]

Агнес попробовала зайти с другой стороны:

— Вы верите в Бога?

— Я не знаю.

— Я спрашиваю, потому что, по моему опыту, многие толкуют свои околосмертные переживания, тот проблеск чего-то, что, возможно, является жизнью после смерти как доказательство существования Бога. Но я считаю, что стоит разделять эти две вещи, и здесь вступаю в противоречие со многими моими коллегами. В моем мире можно представить жизнь после смерти, в которой не задействован Бог.

— Как это?

— Самое важное для меня, — ответила Агнес, собравшись с мыслями, — это доказать, что сознание существует отдельно от тела. Мы все больше и больше верим в то, что все можно объяснить, проанализировать и категоризировать.

…driving home for Christmas…

Ханна закрыла глаза и подумала о Йоханнесе. Каким он был, как он выглядел. Сказать правду, несколько раз за последние месяцы она ловила себя на том, что ей сложно воссоздать в памяти его лицо: не хватало деталей, приходилось обращаться к фотографиям. Впервые это случилось поздним летом в прошлом году и совершенно выбило ее из колеи. Она почувствовала себя убийцей. Она привыкла думать, что хотя Йоханнес мертв, но в ее воспоминаниях он все равно продолжает жить. Стоило ей только закрыть глаза, как он представал перед ней живым. Но теперь, когда так больше не получалось, она окончательно оттолкнула его в темноту.

— Ханна?

Голос был далеким и каким-то приглушенным.

— Если вам так проще, можете держать глаза закрытыми.

…Driving home for Christmas… Iʼm moving down that line…[112]