Последний присяжный

Ему явно доставляли удовольствие все эти жестокие подробности, хотя он признался, что не видел своего клиента уже года полтора и не знает, не женился ли мистер Дюран снова.

* * *

В четверг, в полдень, мы уселись за стол на веранде мисс Калли и возблагодарили Господа за изысканные блюда, которые нам предстояло отведать. Исав, как всегда, был на работе.

Летом, по мере созревания овощей, обеды все чаще становились вегетарианскими. Салаты из красных и желтых помидоров, огурцов и лука, приправленные уксусом, каролинские бобы, стручковая фасоль, горошек, репа, кабачки, вареный картофель, вареные початки молодой кукурузы и всегда горячий хлеб из кукурузной муки. Теперь, когда стало прохладнее и начали желтеть листья, мисс Калли снова готовила более аппетитные блюда: жаркое из утки или ягненка, чили, свиные колбаски с гарниром из красных бобов и риса, а также коронное блюдо — свиные отбивные.

В тот день она подала цыплят с клецками. Я ел медленно, как она меня учила, и где-то в середине обеда сказал:

— Мне звонил Сэм, мисс Калли.

Она замерла, проглотила и только потом задала вопрос:

— Как он?

— Хорошо. Он хочет приехать домой на Рождество. Сказал: «Все приедут, и я хочу».

— Вы знаете, где он? — спросила она.

— А вы?

— Нет.

— Он в Мемфисе. Мы собираемся завтра встретиться с ним.

— Зачем вам встречаться с Сэмом? — Мое вторжение в их семейные дела, похоже, насторожило ее.

— Он просит, чтобы я ему помог. Макс и Бобби рассказали ему о нашей с вами дружбе, и он решил, что я — белый, которому можно доверять.

— Это может оказаться опасным.

— Для кого?

— Для обоих.

Врача мисс Калли беспокоил ее вес. Порой и ее он беспокоил, но не слишком. Когда на столе стояли особо калорийные блюда вроде жаркого или цыпленка с клецками, она клала себе в тарелку совсем немного и долго пережевывала каждый кусок. Новость о Сэме дала повод вообще забыть о еде. Мисс Калли сложила салфетку и начала рассказывать.

* * *

Сэм покинул дом глубокой ночью и на автобусе компании «Грейхаунд» отправился в Мемфис. По приезде позвонил родителям и сообщил, что добрался благополучно. На следующий день друг семьи на машине отвез ему вещи и деньги. По мере того как история об Айрис распространялась по городу, у Калли и Исава оставалось все меньше сомнений в том, что полицейские полны решимости убить их младшего сына. Патрульные машины притормаживали возле их дома в любое время дня и ночи, раздавались анонимные телефонные звонки с угрозами и грязными оскорблениями.

Мистер Кон подал в суд какое-то заявление. Неоднократно назначались слушания, на которые Сэм не являлся. Официального обвинительного акта мисс Калли так и не видела, впрочем, она и не знала, как выглядит документ.

Мемфис казался слишком близким, и Сэм перебрался в Милуоки, где несколько месяцев жил у Бобби. С тех пор вот уже два года он кочевал от одного родственника к другому, всегда по ночам, всегда опасаясь быть схваченным. Старшие дети часто звонили родителям и раз в неделю писали письма, но имя Сэма никогда не упоминалось из страха выдать его — разговор могли подслушивать.

— Он совершил ошибку, вступив в связь с такой женщиной, — сказала мисс Калли, пригубив чай. Мне успешно удалось испортить обед ей, но не себе самому. — Но ведь он был так юн. И не он же, в конце концов, ее соблазнил.

* * *

На следующий день я стал неофициальным связным между Сэмом Раффином и его родителями.

Мы встретились в кафе торгового пассажа в южной части Мемфиса. Прежде чем материализоваться ниоткуда и сесть за мой столик, Сэм минут тридцать издали наблюдал за мной. Два года тайных скитаний научили его кое-каким хитростям.

На юном лице лежала печать беглеца: он постоянно озирался по сторонам и, несмотря на все попытки смотреть в глаза собеседнику, лишь несколько секунд мог выдержать зрительный контакт. Меня нисколько не удивило, что речь его была правильной, интеллигентной и любезной. Сэм выразил искреннюю признательность за мою готовность стать его «представителем» и выяснить, можно ли ему помочь. Поблагодарил за доброе отношение к его матери — в Милуоки Бобби дал ему прочесть мой очерк. Мы поговорили о его родных, о его переездах из Лос-Анджелесского университета в Дьюк, потом в Толедо, потом в Гриннелл, штат Айова. Ему страшно надоело бегать, хотелось, чтобы вся эта кошмарная история наконец разрешилась и можно было вернуться к нормальной жизни. В Милуоки Сэм окончил школу и планировал когда-нибудь поступить в юридический колледж. Но, находясь в бегах, сделать это было трудно.

— На меня, знаете ли, давит груз ответственности, — признался он. — Все-таки семь братьев и сестер имеют докторские степени.

Я рассказал ему о своих безуспешных поисках официального обвинительного акта, попытках узнать что-нибудь у шерифа Коули, разговоре с Гарри Рексом о нынешних настроениях мистера Дюрана. Сэм искренне поблагодарил меня за информацию и желание помочь.

— Опасность ареста вам не грозит, — заверил я его. — А вот опасность схлопотать пулю существует.

— Я бы предпочел арест.

— Я тоже.