Последний проблеск света (ЛП)

Я хмурюсь, и только потом понимаю, о чем он спрашивает.

— О. Да. Нет, все хорошо. Этим утром спазмы почти не мучают. Как твоя лодыжка?

— Ноет. Но не слишком сильно.

— Ты мне врешь?

— С чего бы мне врать?

— Потому что это стоическое мачо-дерьмо в твоем духе. Тебе нравится строить из себя сильного и неуязвимого.

Его серо-голубые глаза теплее и мягче обычного. Мне очень нравится выражение в них. Его губы слегка изгибаются, и он говорит:

— Может, это не притворство. Может, я правда такой сильный и неуязвимый.

— Ну, ты сильный, — я вожу кончиками пальцев по аппетитным очертаниям его плеча и бицепса. — Но ты не неуязвимый. Помнишь, вчера ты растянул лодыжку.

— Не напоминай мне.

— Я буду тебе напоминать. И продолжу тебе напоминать. Сегодня тебе нужно поберечься и не расхаживать туда-сюда. Ты вообще ничем не будешь заниматься

— Ничем?

— Ничем, — я твердо киваю, показывая, что настроена серьезно.

Он тихонько хмыкает, но на лице отражается скорее веселье. Его выражение теплое и становится еще теплее.

— А я думал, мы могли бы кое-чем заняться.

— Чем, например? — можете считать меня дурой, но я до сих пор понятия не имею, о чем он говорит.

Его глаза распаляются еще сильнее.

— О.

— Только если ты хочешь. Прошлой ночью не хотел спрашивать, раз ты плохо себя чувствовала. Но если этим утром тебе лучше…

В моем животе зарождается трепет — теперь уже скорее эмоциональный, нежели физический. Я запускаю руку под одеяло, прикасаясь к его груди, животу и наконец добираясь до переда его трусов.

Он тверд.

— Ты так и проснулся? — спрашиваю я, отчасти веселясь, отчасти испытывая восторг, когда ощущаю его эрекцию под тонким хлопком.

— Практически да, — его бедра неуемно движутся под моей ладонью. — Тебе хочется?

— Меня сейчас не мучают спазмы, но все равно же идет… Ты можешь испачкаться.

— Какое мне до этого дело, черт возьми?

Я хихикаю, перелезая через него, чтобы выбраться из постели.

— Я сейчас вернусь. Надо сходить в туалет и кое-что проверить. А потом мы можем кое-чем заняться.

— Ты только недолго!

Смех и предвкушение все еще бурлят во мне, пока я бегу в уборную и делаю то, что нужно.

Вернувшись, я уже готова.

— Думаю, все будет нормально, — говорю я, забираясь на кровать, стягивая одеяло и седлая его бедра. — В плане месячных вроде все нормально, — когда Трэвис начинает приподниматься, я распластываю обе ладони на его груди. — Неа. Ты должен беречь лодыжку.

— Все с моей лодыжкой нормально, — его глаза блуждают по моему лицу и телу с жаром и собственничеством, которые вызывают во мне восторг. На мне все еще большая мужская рубашка, но Трэвису явно нравится то, что он видит. — Не нужно со мной сюсюкаться.

— Ну, а я все равно буду с тобой сюсюкаться. В этот раз я могу быть сверху, — я опускаю взгляд на его большое распростертое тело и ощущаю легкий трепет нервозности. — По крайней мере, я думаю, что могу. Возможно, тебе придется немного мне помочь.

Его улыбка выглядит нежной. Самоуверенной в такой манере, что пробуждает предвкушение. Как будто он смотрит на то, что принадлежит ему.

— Какая бы помощь тебе ни понадобилась, я к твоим услугам.

Моя легкая тревожность мгновенно унимается от выражения на его лице. Я вожу руками вверх и вниз по его груди, ощущая крепкие мышцы, жестковатые золотистые волоски, бугорки сосков. Он наблюдает за мной, пока я ласкаю его. Я опускаюсь к его напряженному прессу и дорожке волос, скрывающейся под поясом боксеров.

Его пах слегка приподнимается, и я понимаю, что движение неосознанное. Инстинктивный ответ на расположение моих рук. Я на несколько секунд кладу ладонь поверх бугра его эрекции, затем возвращаю ее к животу.

Трэвис стонет, когда я дразняще улыбаюсь.

Я наклоняюсь, мои губы тянутся к его рту, пока я не замечаю, насколько неподвижно он замер, почти застыл… и я внезапно соображаю, что творю.

Он не целует меня в губы. Никогда.

Значит, я тоже не могу его поцеловать.

Я быстро маскирую этот порыв, оставляя легкий поцелуй на его подбородке.

Затем опускаю лицо, чтобы поцеловать его в плечо. Поласкать ртом точку пульса на горле. Продолжить дорожку поцелуев к одному соску. Он пахнет чище обычного, потому что принял душ вчера перед сном, но его тело распаляется, и я улавливаю знакомый запах Трэвиса.

Мне это нравится.

Это оказывает странное воздействие на мои интимные зоны.

— Бл*ть, Лейн, — бормочет он, запутываясь обеими руками в моих распущенных волосах. — Ты меня убиваешь. Я и без того был готов.

Я хихикаю от его слов.

— Теперь ты знаешь, что я чувствую, когда ты делаешь так со мной.

— Это другое.

— Почему?

— Ну потому что.

— Ну-ну.

Выражение в его глазах в мгновение ока снова сменяется со смеющегося на сексуальное.

— Сними рубашку, Лейн. А потом немножко подвинься выше, чтобы я сделал тебя тоже готовой.

Я мгновенно реагирую на хриплые нотки в его голосе. Все мое тело напрягается от предвкушения. Я медленно снимаю рубашку, а затем позволяю ему подтянуть мое тело выше по кровати, где он поднимает голову и дотягивается до моих грудей.