Последний проблеск света

Трэвису явно некомфортно из-за этого. Он бормочет:

— Они все думают, что я какой-то извращенец.

— Уверена, они так не думают.

Я считаю, что они скорее осуждают меня, какую-то дурочку, которая пытается увести достойного мужчину от женщины, которая в нем нуждается… но я не говорю этого. Я лишь печально улыбаюсь Трэвису, когда он встает и потягивается.

Он не задерживается, чтобы поговорить со мной, и я едва ли могу его винить. Он не хочет, чтобы все считали нас парой.

Сегодня я должна справиться лучше.

Я не буду назойливой или приставучей

Трэвис — не мой, так что я должна вести себя соответствующим образом.

***

Сбор вещей и приготовления к дороге — медленный процесс, когда задействовано так много людей. Я нахожу это весьма раздражающим, но терпение никогда не было моей сильной стороной.

Я коротаю время, стараясь держаться подальше от Трэвиса, чтобы он не подумал, будто я торчу возле него и надеюсь получить внимание. На самом деле, это сложнее, чем я ожидала, потому что он вечно оказывается рядом.

Но я стараюсь изо всех сил и намеренно болтаю с кем угодно, кроме него.

Я жду на улице с остальными, стараясь не строить гримасы из-за того, как долго занимают сборы, когда Мак подходит поговорить со мной.

Я улыбаюсь и вежливо приветствую его. Он, Анна и остальные будут путешествовать с нами минимум день, пока наши пути не разойдутся. Я еще не приняла решение, отправляться ли с ними, когда они отделятся от основной группы.

Мак хмуро смотрит на меня.

— И с чего вдруг бойкот?

Я так удивлена на вопросом, что на мгновение у меня отвисает челюсть.

— Это я тебе бойкот устроила, что ли?

— Не мне, — Мак кивает через плечо в ту сторону, где Трэвис возится с двигателем джипа. — Ему.

— Я не устраивала ему бойкот!

— А мне так не кажется. Ты ведь все утро его избегала?

— Я не избегаю его! — я наполовину смеюсь, наполовину возмущена, поскольку не уверена, дразнится Мак или нет. Я еще не так хорошо его знаю, чтобы уловить различие.

— Готов поспорить, он думает, что ты его избегаешь.

— Не думает, — я рискую глянуть на Трэвиса и вижу, что он отворачивает голову. — Мы же не приклеены друг к другу, знаешь ли.

— Может, и не приклеены. Но явно создавалось впечатление, будто вы вместе. А этим утром ты убегаешь как трусливый зайчишка всякий раз, когда он приближается.

— Не убегаю. Происходит вовсе не это, — я тру лицо и стараюсь подумать, как объяснить. — Мы на самом деле не были вместе. Не в таком смысле.

— Ты уверена?

— Да, я уверена. У тебя все так просто звучит, но на деле это никогда не просто.

— Ну, если ты так говоришь. Просто мне нравится этот парень. Думаю, он заслуживает лучшего.

— Конечно, он заслуживает лучшего, — эмоции быстро накрывают меня, заставляя мой голос надломиться. — Но между нами все не так. Он не хочет, чтобы люди пялились на нас. Он сказал, что не хочет, чтобы люди считали его извращенцем.

Мак снова хмурится.

— Сколько тебе лет?

— Эм, ты знаешь, какое сегодня число?

— Не уверен. Наверное, начало августа.

— Тогда мне двадцать один год.

— И в чем проблема? Ты взрослый человек. Он взрослый человек. С чего вдруг считать его извращенцем? Как по мне, все просто.

— Это не всегда так работает, Мак.

Уголки губ Мака приподнимаются.

— Не вижу причин усложнять. Но серьезно. Даже если ты не втюрилась в этого парня по уши, хотя бы относись к нему хорошо.

— Я и отношусь к нему хорошо. Просто пытаюсь дать ему немного пространства.

Мак наклоняется, и его глаза блестят. На сей раз я знаю, что он дразнится. Он бормочет прямо мне в ухо:

— И сколько же, по-твоему, ему нужно пространства?

Я весело фыркаю — смешок получается совсем немного дрогнувшим, потому что меня до сих пор терзают эмоции из-за Трэвиса — и дружелюбно ударяю его кулаком в руку.

Крепость его бицепса удивляет меня, заставляя моргнуть и уставиться.

— Черт, Мак. У тебя рука как ствол дерева.

Он усмехается и напрягает мышцы с игривой иронией, которая не может не очаровать.

— Можешь восхищаться сколько угодно.

Я собираюсь ответить, но тут лицо Мака меняется. Его взгляд сосредоточен за моим плечом, так что я оборачиваюсь.

Трэвис стоит там с серьезным лицом. Когда я встречаюсь с ним глазами, он тихо говорит:

— Думаю, они готовы отправляться. Ты со мной поедешь?

Я застываю, захваченная врасплох тревогой и нерешительностью.

Практически все во мне хочет поехать с Трэвисом. Где еще мне есть место?

Но я же сегодня должна быть сильной. Я не должна быть приставучей. Я не заставлю остальной мир верить, будто мы с Трэвисом пара.

Мы не пара.

— О, — говорю я наконец, выдавливая улыбку вопреки своим чувствам. — Я думала, что этим утром могу побыть с Анной, если ты не против.

— Конечно, — Трэвис переводит взгляд с меня на Мака. Затем отрывисто кивает, поворачивает и шагает к джипу, пока пес радостно семенит следом.

— Черт, женщина, — говорит Мак. — Вот это было реально холодно, — последнее слово он чрезмерно растягивает.

Я снова слегка толкаю его.

— Ничего не холодно. Ты понятия не имеешь, что происходит.