Последний Прометей

Многих уже убили — так или иначе… Как-то наткнулся на показательный суд, прошедший в вирт-пространстве. Убедился, что ничего на нашем шарике не изменилось. Старые добрые ложь, покрываемая лицемерием, и показная забота о «народе».

Всех Анонимов ждала одна судьба: смертный приговор.

* * *

Вода медленно, но верно заполняет базу. Глядя на спутниковые фотографии, чуть не расплакался. Как же так? Куда смотрели, идиоты? С детства мне запомнились карты, раскрашенные зеленым. Теперь почти всё — желтое…

Изменились очертания материков. Нет больше таких стран, как Нидерланды, таких островов, как Мальдивы, таких городов, как Венеция… От полярных шапок остались крошечные нашлепки…

Северные побережья — те, что похолодней — сплошной мегаполис. Муравейник…

Стены из нано-бетона. Черные, ноздреватые, поднимаются из воды на огромную высоту — защитные укрепления от тайфунов и цунами… После того, как десять лет назад смыло Калифорнию, они появились вдоль основных береговых линий…

Посреди Евразии — Исламский халифат. Гигантская пустыня с обширным оазисом в центре. Пресные озера, пальмы, еще какие-то растения… В целом, Халифат устроился неплохо: запускают зонды в атмосферу, и конденсируют воду из облаков.

И все воюют со всеми. «Над территорией Мавританского Союза распылены споры модифицированной синегнойной палочки, штамм В45. Заражение происходит воздушно-капельным, контактно-бытовым и пищевым путями. Местность не будет пригодна для обитания в течении двадцати лет… Ответственность на себя взяло боевое крыло Исламского Халифата „Гом Джаббар“». — всё в таком духе. Я не стал дальше читать. Слишком тошно.

Я — человек непривычный, советский. Что в мое время по новостям показывали? Мы всех победили, или вот-вот победим. Мы вышли в космос, мы — лучше всех живем…

Удивительно, что сейчас Русский Союз — один из сильнейших. После всего, что со страной творилось…

Самый большой, между прочим. Северный Ледовитый Океан, прилежащие территории, Скандинавия, Исландия, часть Европы…

Военная база на Северном полюсе: импульсное оружие, подводные лодки, авианосцы… Охраняют нефтяные платформы и китовые фермы. Посмотрел видео: народ ходит в ушанках, флаги с красными звездами… Просто праздник какой-то! Очень захотелось туда, к ним… Свои же ребята, авось, примут! Вот, закончим здесь с Пандой, и махнем на Полюс…

Но временами накатывала тоска, глухая и непроглядная. Стены сжимались, темнота давила так, что хоть волком вой. А еще ненависть. Не сказать, чтоб совсем без причин. Например, когда увидел над местом, где раньше была моя деревня, зеленый флаг с полумесяцем…

Был у нас на базе лейтенант Перибеев. Поэт-самоучка. Стишок сочинил: «Я берет на лоб надвину, автомат за плечи вскину, и с улыбкою веселой буду жечь чужие села…» Даже на гауптвахте сидел. Дискредитация облика советского офицера…

Вот именно того, что в песне было, мне иногда и хотелось. Даже бросил новости читать, от греха…

Не пойму: жажда убийства — это моё родное, Лазаревское — или, как определила мое состояние Панда, — «не все баги пофиксила»? Стараюсь сдерживаться, как могу. Может, само пройдет?

Хорошо, что мы в море, на острове, где никого нет… Она как-то предложила отключить этот самый контур, что меня контролирует. Но я отказался.

* * *

Ну вот, емкости почти заполнены. Приспособили клеточный синтезатор — топливо Панда изобрела на основе органики. Раньше заправка была сложным, взрывоопасным процессом, но она как-то всё упростила.

Постараюсь дальше покороче…

* * *

… Тайфун бушует третьи сутки. Мы притулились у обогревателя, тесно прижавшись друг к другу, едим тушенку прямо из банок. Панда сама не своя до этой тушенки… Первый раз в жизни, говорит, ем настоящее мясо!

В девяностые базу свои же разграбили — даже кровати из кубрика вынесли, а этот склад уцелел. Восемьдесят лет банки пролежали на льду…

…Сидит, свернув ноги в немыслимый крендель, ковыряет пластиковой вилкой в тушенке, вдыхая пряный аромат горошка и лаврового листа.

Волосы, как обычно, падают на лицо, она отводит прядь за ухо.

— Я, сюда когда попала, в первые дни просто балдела. Никого нет… ты представляешь, что это такое — одиночество? Какая это роскошь?

— Очень даже представляю, — я усмехнулся. — У нас были коммунальные квартиры: кухня общая, а в комнатах — по целой семье. С детками, бабками, дедками…

— Ну точно дзайбацу, где я выросла…

— Дзайбацу — это что?

— Это всё, мой хороший. Это, мать его, весь гребаный мир… Родился — потом ясли. Предкам некогда, они — Сараримены. А тебя выращивают, как ботву на грядке. Вместе с такими же сопляками… Приучение к горшку конвеерным методом. Если проявляешь способности — дают возможность учиться. Компания платит. А ты становишься их собственностью, на всю жизнь.

— А как же твой брат? Кто платил за него?

Отставила пустую банку, взяла сигарету из резаной бумаги, пропитанной никотином. Я пробовал — как горелые листья. У нас в деревне по осени жгли листву в садах. Тот же запах…