Последний расчет

– Да! Эрик Хёугом? Доктор? Да ведь он знаменитость! Ведет колонки в нескольких газетах!

Гунарстранна уставился на Фрёлика. Выражение его лица напомнило Фрёлику человека, которые впервые попробовал тухлятину.

– Ты сказал – «знаменитость»? Ты употребляешь такие слова?

Фрёлик его не слушал. Он по-прежнему ухмылялся.

– Я до сих пор почитываю колонки Хёугома! Он называет себя сексологом и знает все, что нужно знать, об анальном сексе, групповом сексе, уролагнии и так далее! – Он задумался, как будто что-то вспоминал. – Выглядят они довольно респектабельно… я имею в виду, что она…

Гунарстранна, который по-прежнему наблюдал за своим напарником, как будто тот был обузой, которую ему приходится терпеть против воли, произнес без выражения, но серьезно:

– Хватит с меня твоего идиотизма!

– Ладно. – Фрёлик послушно замолчал.

Они наблюдали, как пара здоровается с представителем похоронного бюро. Порыв ветра взметнул серебристые волосы Сигри Хёугом; она изящно взмахнула головой. Супруги вошли в часовню.

– Ну, давай, – сказал Гунарстранна.

– Что?

– Выкладывай, что ты хотел сказать.

– Ты же не любишь, когда я так говорю.

– И все-таки говори, ради всего святого!

Фрёлик откашлялся.

– Она еще очень ничего, хотя ей уже за пятьдесят, верно? У нее задница получше, чем у многих молодых!

– Ну и что?

– Ты только представь, сколько всего ее муженек знает про всякие извращения…

– Заткнись!

– Я же предупреждал: тебе не понравится, что я скажу.

– Хочу прогуляться, – заявил Гунарстранна, вылезая из машины.

Он пересек парковку и пошел за садовницей, которая возвращалась к чьей-то могиле. Она опустилась на колени и начала выдирать жесткие стебли пырея и сныти, проросшие между низкорастущими астрами и кермеком. Гунарстранна закинул пиджак на плечо и вдохнул полной грудью. На кладбище сладко пахло свежескошенной травой и летними цветами; к этим ароматам примешивался слабый запах гниения. В тишине, царившей на кладбище, он невольно вспомнил Эдель. По пути прошел мимо свежевырытой ямы; рядом с ней возвышался холмик земли, прикрытый брезентом. Гунарстранна подошел к тому месту, где захоронили урну с прахом Эдель. Розовато-лиловые ковровые флоксы, которые он посадил в прошлом году, сильно разрослись; отдельные цветы выползли на дорожку. На зеленом газоне влажно поблескивали розовато-лиловые цветочки. Он присел и на несколько секунд закрыл глаза. Представил себе Эдель у окна; она поливала цветы. Открыв глаза, Гунарстранна попытался вспомнить, когда это было и почему ему сейчас привиделась именно старая картинка. Но, как только образ растаял, он больше не мог так живо представить себе жену. Он не мог сказать, сколько ей тогда было лет или во что она была одета. Как не мог и вспомнить, что за растение она поливала.

Отвернувшись, он быстро зашагал назад, к часовне, и завернул за угол. Только что закончились еще одни похороны; охваченные горем люди переглядывались, выражали свои соболезнования, держались за руки. Гунарстранна понял, что ему здесь не место, и отошел подальше. Вдали, на лужайке, рядом с газонокосилкой сидел тощий человек в грязных джинсах.

Гунарстранна остановился на дорожке, усыпанной гравием, которая, прямая как стрела, вела в глубь огромного кладбища. Дорожку пересекали бесчисленные более мелкие тропки; повсюду виднелись участки земли, огороженные высокими живыми изгородями. По дорожкам брели какие-то пожилые женщины; перед ними проехал трактор, потом повернул назад, уже ближе. Гунарстранна понял, насколько безнадежно отыскивать на кладбище подозреваемых. Он обошел часовню кругом и увидел колумбарий. В нишах стояли урны с прахом основателей Норвежской ассоциации крематориев. Он подошел ближе, стал разбирать надписи на урнах. И вдруг наткнулся на знакомую фамилию. Здесь покоился его сосед, которого он помнил с детства по Грюнерлёкке.

Он перечел имя соседа и испытал странное благоговейное чувство. Так вот где старик окончил свои дни! Гунарстранна с улыбкой вспомнил соседа. Стоя в окне своего дома на Марквей, он громко призывал всех к огненному погребению. «Говорю вам, сопляки, за крематориями будущее!» – вопил он, вызывая взрывы хохота. Теперь он здесь, на почетном месте – пригоршня праха в глиняной урне.

Гунарстранна двинулся дальше; повернув за угол, он увидел, как в часовню быстро входит Бьёрн Герхардсен.

Глава 21 Устный счет