Последний рассвет

Он радостно продолжать хлопать по мне, словно ощупывая, цел ли я.

И тут до меня все же с безнадёжной окончательной ясностью дошло, чтО именно случилось.

– Да почему?! Почему вы все стояли?! – закричал я.

Минут пять или даже больше того я буквально визжал на весь цех, понося своих коллег, обвиняя их в смерти товарища.

Звонкая пощёчина заставила заткнуться.

– А сам-то ты? Ведь ты тоже стоял?

Это был бригадир.

Я заплакал. Заплакал от боли и от обиды, заплакал от того, что я не понимаю, как такое может происходить, заплакал от того, что не понимаю вообще ничего, заплакал от страха, что я сошёл с ума. Почему? Почему я считаю, что то, что произошло неправильно, а все остальные просто вернулись к работе?

– Да, и я тоже стоял, – эхом повторил я. – Но я не знал! А вы-то знали! Вы всё знали, вы все знали…

Володька сшиб меня с ног и насел сверху.

– Успокоился?

Я кивнул.

Говорить ни с кем не хотелось. К концу смены надоедливый Володька подсел ко мне.

– Видишь, вон – Иваныч? – он указал рукой на лысого загорелого, словно прокопчённого, беззубого человека в углу, который, не отрываясь смотрел в экраны. – Он, думаешь, просто так сидит?

Я вяло поднял плечи, показывая, что не знаю, зачем он там сидит, да и мне нет до него никакого дела.

– О! Иваныч, он такой. Крепкий мужик. У него ни одного зуба нет, а он ест, что угодно. Хрящи дёснами размолоть может. Честно! Только семки – никак. Говорит, трудно поймать, чтобы между дёсен встали.

– Я больше не хочу про еду, – умоляюще поднял глаза на Володьку.

– Да я не про еду тебе толкую, а про человека. Вон – воля какая. Другой бы на его месте сдался, кашку б себе варить начал да ходить под себя. А этот – орёл! Вот, поэтому он за пультом сидит. Он сутками может не спать. Поэтому он и смотрит на экраны, там видно, когда баба эта к нам идёт, он сразу сигнал тревоги подаёт. Ни разу не подвёл. Тьфу-тьфу-тьфу. Поэтому мы тюки ворочаем, а он там сидит, как князь потомственный на постаменте.

– Володька, ну объясни, почему? Почему никто не заступился за него?

– А кто? – товарищ развёл руками. – Кому оно надо? Кому жить надоело? Ну, было, заступился у нас один такой, она обоих сожрала. Она ж, как сом. Видел сомов в жизни хоть раз? У них сверху рот, а всё остальное – брюхо. Туда корову можно поместить небольшую, если сложить компактно. И эта такая же. Охота кому помирать?

– Но мы же можем все вместе одну эту бабу заломать. Или что там у неё? Мегасилы? Супервумен?

Володька вздохнул.

– Понимаешь, ну убьём мы её, что дальше? Кого-то другого назначат. А к этой мы уже привыкли, все повадки её знаем. Другого назначат – может, оно и лучше, но вдруг хуже станет? А?

– Так она что? Не одна такая?

Володька присвистнул.

– Так тут весь комбинат такой.

– Что? Все людей жрут?

– В общем-то, да. Все людей жрут. Кроме людей. Помнишь про мясокостную муку? Вот сейчас то, что от биолога осталось, будем перерабатывать, а завтра в газете новое объявление дадим, мол, ищем человека…

– «Ширится и растёт комбинатище, скоро весь город поглотит в себя»,.. – медленно проговорил я, вспоминаю заметку в газете.

– Что?

– Да нет, вспомнил статью в СМИ…

– О чём?

– О том, что комбинатище скоро весь город поглотит.

– Скорее, проглотит, – усмехнулся Володька. – Тут вся верхушка такая. Я даже думаю, что они в сговоре с нашей властью. А что? Весь город знает, что на комбинате людоеды. И ничего. Сколько проверок было! Ничего не выявили. Чистота и красота. Я даже думаю, что не только наша комбинатовская верхушка людей жрёт, а что они и туда, в местный белый дом, всё это поставляют, деликатесы из нас крутят.

– Не все знают, я не знал, например. Лучше б с голоду подох, чем сюда пошёл бы.

– Ну, вас мало таких, – махнул рукой Володька. – Я точно знал, куда иду. Но интересно было, другие-то как-то выживают? Вон, Иваныч скоро как 20 лет тут трудится. И ничего. Все выживают, а я хуже что ли?

– Да ты понимаешь, что это ненормально?

– Ненормально – ныть, вот, что я тебе скажу. Сопли распускать ненормально. Ты ж мужик, какая разница, нормально или ненормально, твоя задача зубы стиснуть и выжить.

– Зачем? – недоуменно спросил я.

– А как ещё?

– Да убрать эту стерву, и всё. Следующий придет – следующего убрать…

– Ага, конечно, – рассмеялся Володька. – И так далее, и так далее? Да? Это для слабаков. Вон, нытики, чуть что они митингуют, жизнь им не нравится. А жизнь – это пряник, чтобы нравиться? Её прожить нужно, трудности преодолеть, выжить, понимаешь? А то, как баба: это неправильно, то убрать, бе-бе-бе… Будь мужиком!