Последний рассвет

– Да мало ли в Москве гаражей, вон на каждом шагу, – невозмутимо отозвался Сташис.

– Подожди, Антон, – горячился Дзюба. – Ты послушай! Про эту записку вообще никто не вспоминал, потому что первым делом ее отработали, убедились, что это все не то и вообще непонятно, что это за гаражи. Там номер бокса был указан, у гаража с этим номером владелец носит совершенно другое имя. И тогда решили, что это были не те гаражи. Труп-то нашли в другом месте.

– Ну хорошо, допустим. Хотя…

Но Дзюбу было уже не остановить. Он вытащил из сумки блокнот и открыл на той странице, куда тщательно переписал текст найденной при Колосенцеве записки.

– Смотри, тут же и маршрут описан, как доехать от того места, где был лан. Адреса нет, но есть подробное описание, где куда поворачивать. Давай еще раз по карте проверим, а вдруг это те самые гаражи, в которых Курмышова держали? У тебя навигатор включен?

– Я как-то без него езжу, – усмехнулся Антон, загружая в компьютер карту. – Ладно, давай посмотрим. Где, ты говоришь, были соревнования?

Дзюба назвал адрес, Антон нашел нужную точку и стал методично, под диктовку посматривающего в блокнот Романа, вести стрелку. Вот последний поворот, потом примерно 700 метров по прямой и съезд…

– Слушай, – Антон поднял голову и удивленно посмотрел на Дзюбу, – а как тебе вообще это в голову пришло? Ты оказался прав. Это те самые гаражи, куда нас вчера Дубинюк привозил. Ромка, да ты гений! Это же…

– Что? – настороженно спросил Дзюба, который мгновенно расцвел от похвалы. – Что не так?

– Да как-то… – Антон с сомнением покачал головой. – Я за рулем давно, Москву хорошо знаю. Чего маршрут-то такой странный?

– Почему странный?

– Потому что неудобный, – объяснил Сташис. – Проходит через несколько очень противных мест, где пробки бывают всегда, даже вечером в воскресенье, и потом, он вообще какой-то кривой, раза в два длиннее, чем мог бы быть, если бы ехать вот так. – Он показал при помощи стрелки более короткий и удобный маршрут. – По широкой трассе и без пробок. Почему такой странный вариант проезда выбран?

– Может, дорогу объяснял тот, кто совсем не знает Москву? – предположил Роман. – Его пару раз отвезли туда именно этим маршрутом, он его и запомнил, а другого не знает. Ведь может такое быть?

– Может, – согласился Антон. – Но может быть и по-другому.

– Гену послали объездным путем, чтобы выиграть время, – убежденно произнес Роман. – Для чего?

– Понятно для чего, – усмехнулся Антон. – И тот факт, что в записке нет адреса, а есть только схема проезда, говорит в пользу той версии, что маршрут был удлинен умышленно, потому что если сказать точный адрес, то всегда есть риск, что человек загрузит навигатор, введет адрес и получит короткий и простой маршрут.

Дзюба молчал, что-то усиленно обдумывая.

– Значит, получается, что тот незнакомый парень, которого видели игроки после лана, заманил Гену к месту убийства, дал ему длинный маршрут, который заведомо займет много времени, а сам поехал туда же более коротким и быстрым путем, – наконец сказал он. – Зачем ему это было нужно?

– Чтобы убить, – коротко ответил Антон. – Что же еще? Убил и переместил труп в другую часть города, к общаге.

– Но для чего убивать его у гаражей, а потом везти к общаге? Я не понимаю. Чем ему гаражи-то не угодили? Оставил бы тело там, где убил, и дело с концом. Нет, Антон, тут что-то не так. Все-таки получается, что к гаражам Генка поехал по какому-то одному делу, а потом к общаге – совсем по другому. Но то дело, ради которого он поехал в эти чертовы гаражи, тоже дерьмовое, – убежденно произнес Дзюба. – Иначе не посылали бы его таким странным маршрутом.

– Или ты был прав с самого начала, – заметил Антон, – когда сказал, что маршрут описывал человек, плохо знающий Москву. И Генку там никто не убивал. А вот Курмышова нашего он вполне мог освободить. Все сходится. Услышал голос, зовущий на помощь, взломал дверь, она хлипкая, слова доброго не стоит, перепилил наручники, вывел ювелира на свежий воздух, усадил на ящичек и пошел по своим делам.

– И что, никуда не позвонил? – Роман ушам своим не поверил. – Ни в дежурку, ни в «скорую»? Не может быть! Генка же все-таки полицейский, он не мог так…

– Рома, – мягко сказал Сташис, – не горячись. О покойных плохо не говорят, но ты должен признать, что для Гены интересы службы и дела всегда были на последнем месте. И он вполне мог так поступить. Мог. Поверь мне.

Дзюба опустил голову и в течение ближайшей четверти часа не произнес больше ни слова. Антон довез его до метро и на прощание сказал:

– Ты даже не представляешь себе, какой ты молодец, Ромка!

И в ответ поймал слабую и какую-то печальную улыбку молодого оперативника.