Последний рассвет Тарайи

Основание было местами обвалено, а у дальнего края зияла приличных размеров дыра. Зор направился к ней и почти свободно пролез внутрь, затаившись по ту сторону камня.

Сирхи вскоре где-то вдалеке загалдели и снова затихли. Ушли они или просто замолчали, проверять не хотелось. Полумрак, царивший внутри, разбавлялся просветом входа. Зор осмотрелся. Пещера была огромная, куполом как минимум в три человеческих роста. У противоположной от входа стены был еще один лаз, но уже размерами побольше, нежели входной. Зор подошел ближе, заглянул внутрь. Длинный прямой тоннель уходил вглубь горы, где-то вдалеке слабо мерцая белым отблеском. Не думая, он шагнул внутрь и смело направился вперед.

Долго идти не пришлось, тоннель обрывался просторным сводчатым чертогом. Его стены плавно уходили вверх, сходясь постепенно к центру, обрываясь, образовывая собой небольшое узкое отверстие, сквозь которое пробивался солнечный свет. В центре располагалась гранитная плита. На ней возвышались три идеально шлифованных столпа из чистейшего ярко синего сапфира. Они образовывали собой треугольник, где вверху покоился огромный шар всё из того же камня. Луч света упирался сверху прямо в центр сферы, обволакивая её едва заметной туманной дымкой.

Зор подошел смело ближе, дотронулся первой колонны, второй, третьей, потянулся вверх и едва коснулся шара. Дымка была теплой. Она вдруг заклубилась и медленно стала обволакивать пространство меж столпов. Зор не знал, что это за сооружение и кем построено, но он явно понимал, что это что-то важное, но давно забытое и покинутое тем мастером, который постарался, выправляя холодный камень, придавая ему приятный блеск. Зор присел у одного из столпов, скрестил ноги меж собой и прикрыл глаза. Всё ещё взбудораженный разум не давал окончательно успокоить чувства. Он размышлял над произошедшим сегодня, и чем больше пытался осмыслить, тем больше путался. Это было впервые. Раньше все ответы на любые вопросы были очевидны, сейчас же не покидало чувство какой-то странной беспомощности, растерянности, которые всё чаще тревожили. Зору был важен ответ на заветный вопрос, которым он задавался с раннего детства. И, казалось – ответ прост, лежал где-то на поверхности, но словно укрытый маревом отводящим взгляд, не давая узреть его явно и четко. Ему было искренне жаль сирхов, жаль тех, кто нес в себе гнев и боль. Жаль было всегда и собственного отца. Он прекрасно помнил те скитания вместе с ним, помнил арену Дакана, с трибун которой кричали обезумевшие люди, жаждущие крови. Помнил обреченный испуганный взгляд зверей затравленных, загнанных человеком.

Те события многолетней давности отложили сильный отпечаток в его душе, заставив задаться этим важным вопросом и пообещав самому себе, непременно на него ответить. Зор верил, что как только он найдет ответ, люди смогут вернуть себе ту искру чистоты, которую когда-то утратили, повесив на себя ярмо войны друг с другом и с собственным духом. Яр, за которого Зор переживал не меньше, тоже сможет сложить оружие, которым сильно тяготился.

Постепенно мысли уносились в далекое детство, когда была жива еще мама. Её нежный ласковый голос был запечатлен в памяти навсегда, согревая своими волшебными нотами в моменты непонимания и неприятия действительности. Он помнил каждое её прикосновение, тепло нежных рук, волшебный взгляд. Погружение в воспоминание было настолько ярким, что казалось, будто он снова там – на далеком холме, в чистом храме звезды, среди пышного разнотравья, где его нежно гладили по растрепанным волосам, шепотом напевая красивую песнь.

Голос становился чуть громче и еще чарующей. Волшебные, но уже незнакомые звуки разливались по сознанию, растворяясь и успокаивая. Зор не помнил этой мелодии, она была нова и не похожа на другие, что напевала мама, но также необычайно красива. В ней присутствовала некая своя особенность, отличавшая от всех остальных слышанных им ранее. Каждое новое прикосновение, придавало легкое ощущение полета.

Зор старался успокоить ум полностью, очистить от посторонних мыслей, только бы дольше оставаться в этих воспоминаниях. Он явно ощущал тёплое дыхание и, даже как ему показалось, уловил легкий свежий аромат весенних горных первоцветов.

Все эти ощущения были настолько реальны, что казалось, всё происходило наяву. Красивая мелодия вдруг кончилась, и Зор услышал легкий смешок. Он открыл глаза.