Последний рассвет Тарайи

Варр в несколько стремительных прыжков сократил расстояние, разделявшее их, обрушив свой меч. Зор отбил удар ножнами, разлетелись черные искры. Хоть и не до того было, но сейчас он смог хорошо рассмотреть меч чужака – он был точно такой же по форме, как и его, словно брат близнец, только с одним отличием, что сверкал будто водная гладь на солнце, против его абсолютно черного и мрачного.

Зор рванулся в бок, рубанул сверху, теперь серый отбил и тут же крутанувшись, взмахнул клинком сбоку снизу, достав самым кончиком, вспорол предплечье по всей его длине, брызнула кровь.

– А-а-рх! – выдохнул гортанно вдруг подскочивший Качудай, рубанув варра сбоку, но тот с легкостью отбился, ответным ударом ноги в грудь отправил степняка в полет, лишь по счастливой случайности из-за плотных одежд, не сломав тому грудную клетку. Степняк гулко бухнулся о камни, первые мгновения не имея возможности вздохнуть от дикого спазма лёгких.

Заминки хватило, Зор дернулся в сторону, взмах, удар, серый увернулся, но плотная черная ткань его плаща вскрылась от острой стали. Еще удар и лицо варра перекосил глубокий порез от виска до подбородка.

Два могучих воина рубились неистово, высекая всполохи искр сталью, достойной мощи их обладателей, но ни один удар больше не достигал цели. Они умело отбивали выпады друг друга, будто каждый наперед знал маневр другого.

Качудай кое-как отдышался, поднялся на ноги, дернулся было снова на помощь, но замешкался, озираясь по сторонам. Степняк понимал, что второго такого удара он может и не пережить, а то и вовсе попасть под меч варра, тогда точно каюк. Дарбы, молчаливо наблюдавшие за боем своего предводителя, на Качудая совершенно казалось, не обращали никакого внимания. Он лихорадочно размышлял, как поступить и готов был погибнуть без колебаний, но хотел это сделать с большой пользой и для Зора и для своего будущего путешествия к Гаруде. В голову совершенно ничего не приходило, и впервые в жизни воин вольной степи почувствовал себя беспомощным и бесполезным. Это сильно угнетало, что сердце дико билось в груди, не давая разумный ход мыслям. Он должен был что-то сделать, обязательно как-то помочь Урусу, но как? Лошади чужаков нервно гарцевали рядом и степняка осенило. Он ринулся к ближайшему, схватил за поводья, но тот сразу же вырвался, мощным взмахом головы увлек за собой степняка, что тот плюхнулся в пыльную крошку. Качудай выругался, подскочил на ноги и, вытащив из сапога плеть, со всей силы зарядил строптивому животному по морде. Лошадь утробно заржала, пятясь назад.

– А-ах! Что, не по нраву?! – Оскалился Качудай, снова взмахнул, свистнул стальной наконечник, еще удар и еще… – Он подхватил повод, вцепился в гриву и резво запрыгнул на высокого дарбовского скакуна.

Тем временем вихрь из двух хищников кружился в диком хаосе боя у подножия сопки, не желая прекращаться. Зор вдруг вложил меч в ножны, бросился под ноги чужака, поднырнул к нему и мощным ударом снизу в челюсть свалил того на землю, наконец-то сдвинув битву с мертвой точки. Произошедшее стало каким-то призывом к действию и отряд дарбов до того молча наблюдавший за поединком, как по команде сорвался с места на помощь своему командиру.

Зор успел только впечатать кулак в грудь пытавшегося подняться варра, и хотел было замахнуться клинком, но первый подскочивший дарб размашисто обрубил это намерение, ударив по руке со всей силы, что даже показалось, будто хрустнула кость. Коротко резануло болью, Зор отскочил назад и четким движением снял голову нападавшему.

Каращеи со свежими силами резво двинули на одинокого грозного, но сильно измученного и раненого бойца. Он отбивался от них уже как мог, словно раненный загнанный зверь, в попытке вырваться из западни, лишь изредка делая попытки наступления, но запал уже прошел и тело начало давать сбои, отзываясь часто сильной болью, мешающей сосредоточиться и хоть как-то держать схватку.

– Урус-Зор! – Послышался крик сзади. – Урус!.. – Качудай подскочил на вороном ближе. Зор сделал несколько выпадов, ранив двоих, развернулся, прыгнул назад, вцепился в гриву, запрыгнув, перевалившись через холку.

– Э-хей! – выкрикнул степняк, от души стеганув по крупу, и вороной сорвался с места в галоп.

Глава 12

Лоснящиеся под ночным светом травы подавались в стороны от лёгкого дуновения ветра. Их тихий шелест приятно ласкал слух, а источаемое тепло согревало, но каким-то особым образом, словно пробирая всё тело изнутри, из самого центра солнечного сплетения разливаясь во все стороны.