Последний рассвет Тарайи

– Я пока не понял этого, но обязательно буду стараться и возможно пойму, я буду помнить об этом, верь мне! Но мир странен, ты согласишься? Я это стал понимать вскоре после исхода скорби на мою землю.

– Я верю, – улыбнулся гость. – Ты волен воспринимать мир, как разум велит, но это будет лишь тропой на пути, но не истиной, не будет путём таковым. Это лишь отражение мира в тебе, а не сам мир. Когда ты был совсем мал, тебе казалось, будто вершина склона, на которую ты смотрел вечерами, недосягаема, но повзрослев, ты с легкостью покорил её покой, она перестала быть далёкой. Время изменило тебя, но мир остался таким же, изменив лишь твоё восприятие. Так и в остальном. Вы изменили своё восприятие настолько, что давно уже не способны узреть мироздание настоящее, довольствуясь лишь грубой материей, с каждым мигом загоняя себя в большее невежество, теряя зрение изначальное. В тебе горит жажда подняться туда? – Кивнул гость в сторону золотистого дерева, встал, сверкнув своим стальным телом, лоснящимся под ночным светом, подошел к обрыву.

– Я не знаю, как сдвинуться с места, но я смогу обязательно, ты верь мне!

– Это не сложно. Измени взор на путь, тогда движение придёт.

– Моё имя – Зор, твоё – Гаруда?

– Так нарекли меня охранители собирателя Земель. Ты же волен звать, как пожелаешь.

– Мой друг верит, что его сын после смерти удостоился полёта с тобой. Скажи, так ли это?

– Каждый удостаивается того, во что верит, того, к чему стремится, не более и не менее, но стремится не телом, а духом, тем настоящим, честным, изначальным, не каждый только это понимает. Вот и он уже – друг, не враг… Взор на истину меняется всегда, истина неизменна! – На его спине запульсировали две тонкие линии, вспыхнув вдруг могучими крыльями. Они появились буквально из ниоткуда, как и в прошлый раз.

– Ты просто забыл, как всё начиналось… – снисходительно, как-то по-отечески сказал он и взмыл в ночное небо, исчезнув вскоре вовсе.

Зор прикрыл глаза. Спокойствие больше не шло, сознание стало путаться, вдруг погрузившись в беспокойную тьму…

***

– Вот, Урус-Зор, чистейшая – матушка степи вольной, испей, – Качудай промокнул пучком травы, смоченным в воде глубокий порез на предплечье Зора и, увидев, что тот проснулся, протянул ему чашу напиться.

– Твой сын в великом полёте Гаруды, как ты и хотел, Качудай, знай это, –

Прохрипел Зор, разлепил веки. В глаза ударил яркий свет солнца. В горле стоял ком, тело ломило от боли. Поднявшись на локтях, сел, взял протянутую чашу и медленными глотками осушил.