Последний раунд

Лариса сидела с расширенными глазами. Потрогала ласково пальцем свои камешки, ставшие вдруг иными, более ценными и важными. И в памяти ее всплыли страницы из книги Н. М. Федоровского «В краю алмазов и золота», которую возила с собой на фронте в вещевом мешке. Именно в ней она впервые узнала об этом слове. Федоровский описывал кимберлит, знаменитую «голубую глину», и те включения, которые там встречались. Известный минералог говорил именно о пиропах. Как же она забыла об этом? И Попугаева еще раз спросила:

- Значит, пиропы? Да?

- Да, они самые.

Попугаева сжала голову кулаками, закрыла глаза, потом вдруг вскочила. На глазах заблестели слезы. Она засмеялась счастливо и звонко. Радость была нежданной и огромной.

- Ой, миленькие! Ой, родненькие! Выходит, мои камешки побывали в самой магме при извержении, да? Выходит, они были вымыты потоками воды из самого коренного тела?.. Значит… Значит, там где-то рядом… есть кимберлитовая трубка?!

На следующий день заказывали телефонный разговор с Москвой. Звонили в министерство и в трест, самому главному алмазнику страны Александру Петровичу Бурову. Просили разрешения на новую экспедицию. Доказывали необходимость повторных поисковых работ в том же районе Далдына для обнаруживания коренных пород, которые содержат пиропы.

Буров не сразу дал согласие. Планы на летний сезон давно утверждены, финансы распределены. Где брать деньги на поездку? Но Буров оставался Буровым. Он нашел-таки выход из положения, выкроил необходимые средства. Часть расходов взяла на себя Центральная экспедиция. А предоставить нужное снаряжение и продовольствие поручили Амакинской экспедиции. Не нашли средств лишь для оплаты проводникам.

- Обойдемся и без проводников, - сказала Попугаева, - район хорошо знаком.

Не могла лететь в Якутию и Наталья Николаевна. Она готовилась стать матерью. Она сказала перед отлетом:

- Искренне завидую тебе, Неля, и искренне желаю удачи!

Маленькая группа состояла всего из двух человек: Попугаева и рабочий Федор Белкин. В середине мая они вылетели в Якутию.

3

Неприятности у Журавлева начались с утра. На вечер было назначено партийное собрание. Из районного центра Сунтары приехал первый секретарь райкома Веревкин, и свое руководство пожаловало - начальник экспедиции Бондарь, а с ним целая свита. Григорий Файнштейн по старой дружбе успел шепнуть: «Жди головомойки, накапали на тебя подчиненные». Семен Михайлович и сам догадался, что в экспедиции уже знают о внеплановых работах на Малой Ботуобии.

Надо же было так случиться, что именно в этот же день, буквально на глазах высокого начальства, возвратилась бригада с Малой Ботуобии. День выдался солнечный и морозный. И возвращающихся хорошо было видно издалека. Они устало шагали за тяжело нагруженными нартами. Бондарь стоял у окна и, показывая пальцем на отряд, спросил:

- Твои люди?

- Да, мои, - ответил Журавлев, чертыхаясь про себя на Черниченко и на остальных за то, что черт дернул их именно сегодня подойти к поселку, а не раньше или позже. Он лишь мельком взглянул на сына, на его тяжелую походку уставшего до предела человека, отмечая про себя, что Юрий, слава богу, жив, по всему видать, не обморозился и выдюжил в тех несносных условиях работы под открытым небом.

- Они что же, с ближайшей косы пески везут? - в голосе Михаила Нестеровича звучала скрытая издевка. - Ползут, как тараканы.

- Нет, издалека, - признался Журавлев, другого он ничего не мог сказать, ибо каждому было видно, что бригада, проделав дальний зимний переход, идет из последних сил.

- Согласно техническому проекту, утвержденному в главке? - продолжал бить словами Бондарь.

- Нет, моя личная инициатива, - Журавлев сделал акцент на слове «личная».

- Что ж, лично и придется отвечать. За все. И за это, - Бондарь ткнул пальцем в окно, где двигались нагруженные нарты, а потом положил ладонь на папку с отчетами. - И за это. По всем статьям! За все плановые и неплановые работы. Государство выделяет деньги, большие деньги для проведения определенных работ согласно утвержденному техническому проекту, а не на самодеятельность.

И он стал распекать Журавлева, который стоял, опустив голову, лишь багровеющая шея выдавала его внутреннее состояние. А Бондарь хлестал и хлестал словами. Особенно за невыполнение плана по вывозке песков, за недобытые кубометры, которые остались на дне реки. На прошлой неделе Вилюй прорвал лед и затопил пробитые с большим трудом две канавы. Их проложили не совсем удачно - неподалеку от переката. С одной стороны, это сокращало объем работ - до дна не так глубоко, но с другой - увеличилась опасность прорыва воды. Принятые меры предосторожности, сооруженные защитные ледяные валы не спасли положение. Коварная вода просочилась по дну и пошла снизу вверх. Канавы пришлось бить заново.