Последний раунд

На первых месяцах работы в шахте удивлялся, бывало, Сашка, почему, промаявшись на горном горизонте без дела, после смены еле волочишь ноги от усталости? И почему после больших физических перегрузок усталость не гнетет?

— Потому что, когда ты по-настоящему пашешь — тебе по-настоящему платят! — На все был готов ответ у Быкова. — Когда тебе по-настоящему платят — ты чувствуешь себя человеком. — А если ты себя уважаешь — силы утраиваются.

— Он ухмылялся, довольный ловким ответом, и продолжал рассуждать. — А вот если работать не хочешь и тебе из жалости подбрасывают гроши, как иждивенцу, — тут, конечно, и гордость, и силу — последнее растеряешь.

— Что ж, по-твоему, я в уме всю смену только и делаю, что подсчитываю: обурил — червонец, отпалил — пятак, отскреперовал…

Быков снисходительно клал ладонь на плечо напарника: мол, мы хоть в институтах не учились, но кое-что понимаем:

— К примеру, на своем огороде пашешь — думаешь, сколько осенью овощей снимешь?.. — Сашка не успевал рта раскрыть в ответ, как Быков делал свои выводы: — Если б знал, что урожая не будет — пропала бы всякая охота работать.

— Так это же совсем другое! — сбрасывал Сашка с плеча бригадирскую руку: — Это бессмысленный труд…

И начинался новый спор.

* * *

Быков бурил в забое, Сашка в скреперном штреке взрывал негабарид — крупные для погрузки глыбы породы и руды. Оставался-то пустяк! Проходчик обошел последний, самый крупный валун, плюнул на него. По-хорошему — разбурить бы. Но ради одного шпура настраивать и тащить перфоратор очень не хотелось. Ведь это на полчаса задержка.

С минуты на минуту мог подойти бригадир — только для того, чтобы поддеть напарника. Сашка нервничал и спешил. Торопливо уложил накладной заряд, потянул проводки взрывной магистрали в откаточный штрек.

Ну, точно! Леха уже сидел, покуривал и посмеивался. Сашка озабоченно засопел, ожидая насмешек, присоединил проводки к взрывной машинке, крутнул ключ, нажал на кнопку — взрыва не было. Он лихорадочно повторил — тишина!

— Магистраль рваная, — крикнул Быков. — Я еще вчера собирался ее выкинуть. — Швырнул окурок, встал, насадил каску на голову. — Может, замкнуло где! — бросил через плечо.

Сашка скрипнул зубами — невезуха! Скрутил концы магистрали и, скользя по ней рукой, кинулся обратно в скреперный. Заряд лежал на глыбе целехонький, но один патрон с капсюлем-детонатором упал на породу. Сашка обрадовался, что не случилось холостого взрыва. Подумал, что повезло. Выпустил из руки проводки, и тут в лицо ему ударила жгучая волна взрыва.

Быков с перекошенным лицом налетел на него в темноте, ощупал, осмотрел при свете аккумулятора. Удостоверился, что ничего страшного не случилось. Едва у Сашки стал стихать грохот и скрежет в голове, едва прояснилось в глазах, в луч его аккумулятора попал бригадир. Быков лежал на спине и дергал ногами, будто крутил невидимые педали велосипеда.

Прорезиненные штаны на Сашке посекло взрывом в клочья. Кусок провода впился в кожу руки. Проходчик выдернул его, и алой струей потекла по кисти кровь. Невероятно легко отделался.

— Отпалишь сам! — с трудом прошепелявил он.

Мотаясь от одного борта штрека к другому, пошел. Нужно было здесь, на горном горизонте, достать хоть какие-нибудь штаны и выехать незамеченным нагора. Стоило столкнуться с инженером по технике безопасности или с кем-нибудь из начальства — плакала премия у всей бригады.

* * *

Сашка выскочил из автобуса. Здание бытовки дышало привычным жаром калориферов. Дверь в раскомандировку участка была подозрительно прикрыта, из-за нее доносились взрывы хохота. После этого наступали секунды напряженной тишины со стрекотанием знакомого голоса: та-та-та — как стук поршня… И снова раскаты смеха.

Сашка распахнул дверь — на миг все смолкли. Знакомые лица уставились на него, и хохот грохнул с десятикратным усилием, будто кто-то вывернул регулятор громкости до отказа.

Еще не понимая, в чем дело, но догадываясь, Сашка отыскал глазами бригадира. Быков полулежал на скамье в центре круга рабочих и блаженно щурился от дыма папиросы. Сашка пробрался к нему, пристально глядя в припухшие после сна лица. Шлепнулся на скамью рядом с Лехой — ни кивая, ни здороваясь и не сводя с него глаз. Закинул ногу на ногу. Щелчком выбил сигарету из пачки. Леха, жмурясь, как сытый кот на печке, так же серьезно смотрел в глаза своему проходчику.

Чуть притих смех. Леха отправил окурок к другому уху и размеренно зарокотал хриплым голосом:

— Слышу, значит, в скреперном боевик шарахнул. Заскакиваю. Саня стоит навытяжку, вокруг него пыль коромыслом. Я глазам не верю — без штанов и вроде чего-то на кровле рассматривает. Я тоже глядь вверх — мама родная! — там как на сковородке…

Видно, не первый раз рассказывал Быков про этот взрыв: Сашка — не будь дурак — сам рассмеялся, и смена стала терять интерес к вчерашнему происшествию.