Последний раунд

У каждого из них была своя чудинка. Была она и у Лехи Быкова. В отместку за его острый язык рудник не упускал случая посмеяться над его мечтой, обросшей множеством анекдотов. Это была мечта о тихой жизни на пасеке, которую вот уже лет десять он строил где-то далеко за городом. Поговаривали, что Быков там, в уединении, пытался вырастить сибирские мандарины.

Из верных рук дошел до Кравцова слух, что Быков за большие деньги уговаривал вертолетчиков забросить ему на пасеку навоз. Леха эти слухи категорически отрицал, но при этом зеленел лицом.

Притих смех. Кто-то уже ругал предыдущую смену. Выбрав нужный момент, Сашка прищурился на быковский манер, потянул носом воздух.

— От кого это навозом потягивает? Или силосом? Лех? Может на тебя с вертолета мешок с дерьмом упал? Поутру, говорят, пожарник кружил над конторой.

Самодовольно развалившийся на скамье бригадир, подобрался, сел и резко выпрямился. Глаза сверкали, кривая усмешка змеилась на губах.

— Сколько раз говорить: у меня нет дачи, у меня — пасека. Что ты в этом понимаешь, крыса подземная?!

— Га-га-га! — глядя то на одного, то на другого, снова начали потешаться рабочие. — Ну, поехали… Так его, Леха!

— Зачем навоз на пасеке? — шел в атаку Быков. — Приглашу пару таких как ты засранцев, и урожай обеспечен…

— Что балдеете? — оборачивался к проходчикам. — Дотянете до пенсии, пару лет промаетесь от скуки и хвост откинете, как все. А у меня только жизнь начнется…

— Давай, Леха! Жми, дачник!

— В лесу буду жить: дом с ванной, с горячей водой.

— Давно обещаешь! — посмеивался Сашка. Он был доволен.

— Спешить некуда: еще пахать и пахать. Что такое пятьдесят? Половина жизни… Что вы понимаете в ней?!

* * *

Кончался месяц, запаса проходки не было — план шел метр в метр.

Бригадир и так срывался на ругань из-за любого пустяка. А тут еще звеньевому Семену Индюку не повезло: вчера в его забое, на кровле появились трещины в монолите. Сегодня этой трещиной оконтурилась плита — глыба, которая каждый миг может рухнуть.

Оправдывался Индюк, попав бригадиру под горячую руку:

— Я виноват, да? Ну выходит плита по кровле. Я ее сделал, да? Чо орешь-то? Давай лес — сами закрепим!

— А это видел? — плюнув в ладонь, Быков сунул под нос звеньевому дулю.

— Месяц кончается, плана нет, еще одну смену коту под хвост… Я вчера говорил, чтобы ты плиту отфугасил?!

— Дак пока она вышла, пока взрывчатку заказывали…

— Свою работу не сделал, а домой, на-гора, навострился? — шумел бригадир. — Сходи в столовую и опять вниз. Сам отпалишь. У нас с Сашкой другие дела найдутся.

От негодования Леха даже провернулся на месте, прицелившись носком туфли в урну, полную окурков. В конце коридора показалась уборщица со шваброй и ведром. Рабочие замерли, с восторгом ожидая грандиозного концерта и возможного избиения знаменитого бригадира шваброй. Но туфля описала дугу над урной, не задев ее, концерт не состоялся, и рабочие разочарованно зашумели.

Индюк, как всегда, схитрил: не остался после смены, а уговорил поработать своего проходчика. Этот пожилой шахтер недавно появился в бригаде. Сашка даже имени его не помнил.

Летела шахтная клеть на одиннадцатый, последний, горный горизонт. Леха Быков хмурился и шевелил губами, обещая завтра же спустить Индюка вниз головой до самого одиннадцатого…

Выгрузились на руддворе, и бригадир немного поостыл, добродушней взглянул на новенького:.

— Получи взрывчатку на складе, раз уж спустился. А мы с Саней посмотрим, что за плита.

Он первым влез в забой, осветил аккумулятором кровлю. Трещинами был очерчен почти правильный прямоугольник.

— Не могла, зараза, стоять не так, а поперек?! — сплюнул на породу Быков.

Обернулся к Сашке: — Тащи лом!

Попробовали расшатать плиту ломами — вдруг, без взрывчатки упадет? Она, утробно скрежеща, чуть двигалась — это плохо: наверняка придется или сбрасывать ее взрывом, или крепить.

Мигая лучом аккумулятора на каске, подошел индюковский проходчик, принес взрывчатку, капсюли, шнур.

— Ладно, — подобрел Леха. — Беги. Еще успеешь выехать на-гора.

Отпалим сами.

— Не положено передавать взрывматериал, — недовольно заявил проходчик. — Меня записали взрывником, я и буду работать!

— Ты посмотри, какой он грамотный… Пуганый, что ли?

Рабочий не ответил, рассматривая плиту. Леха нырнул в темноту и приволок лиственничный стояк. Подпер к кровле пару пачек взрывчатки.

— Чего стоишь? Давай шнур с капсюлем!

— Сказал, сам отпалю! — чуть громче и упрямей заявил проходчик.

Леха обиженно цыкнул сквозь зубы, поддал сапогом кусок породы.

— Пойдем, Сань. Пусть один корячится… Нет, ты посмотри, какой он строгий!..

В слесарной мастерской на подземном горизонте Сашка снял каску, вынул из нее пачку чая. Поставили на жаркую электроплиту чайник.

Ударил первый, звонкий взрыв накладного заряда. Взрывник на несколько минут включил вентиляцию и, видимо, полез в забой смотреть, не упала ли плита.

Не было его долго: видно, прилаживал новый заряд. Закипел чайник. Вошел новенький. Снова ударил звонкий взрыв.

— Не я буду — висит! По звуку слышу, — дернулся Быков.

Взрывник выпил кружку чаю, ушел, бросив через плечо: