Последний разговор с Назымом

Мне привезли турецкую газету «Джумхуриет», где 18 декабря 1964 года журналист Ильхан Сельджук написал: «…Что же касается истории с побегом Назыма Хикмета в Россию… Любителей его стихов это очень огорчает. Одни говорят, что если бы Назым Хикмет не убежал, его бы убили. И даже есть те, кто считает: “Пусть бы лучше убили”». Ты не нуждаешься в оправдании своего побега, Назым. Мне, обыкновенной русской женщине, трудно понять эти разговоры об измене родине поэта, которого посадили в тюрьму за поэзию и приговорили к пятидесяти пяти годам заключения, а когда под нажимом честных людей многих стран помиловали, возникла угроза убийства. Ты говорил мне об этом, я верю тебе. Да, тебе была дорога жизнь, но для чего? Для того, чтобы на твоей родине больше не сажали поэзию в тюрьмы, чтобы Турция всегда была матерью самым верным своим сыновьям, чтобы Ильхан Сельджук сегодня мог напечатать эту, так взволновавшую меня статью. Ты был самым сознательным, самым оптимистичным и самым нежным патриотом своей отчизны. И может быть, даже не дети, а внуки детей Ильхана Сельджука еще оценят силу и красоту твоей любви к обожаемой Турции. Время все ставит на свое место.

Никогда не забуду тот футбольный матч между командами Турции и Советского Союза. Мне кажется, что турецкие футболисты тогда приехали к нам впервые. Международные матчи в те времена случались не часто, и стадион был битком набит. Ты заранее купил четыре билета: мы пригласили Акпера с Тосей. Вчетвером сели на скамью, помню, как нас вжали с двух сторон, словно прессом – людей было гораздо больше, чем мест. Ты радовался, что турки вызывают такой громадный интерес у москвичей. Вокруг нас спорили разные люди о предстоящем поединке, и некоторые болельщики даже в сердцах говорили:

– Дали бы турки нашим прикурить как следует, чтобы не зазнавались. Супермены! Считают себя неотразимыми, а разве раньше так играли!

Тебя эти реплики изумляли. Ты редко ходил на стадион и не знал, что московские болельщики самые требовательные, самые незлобливые, и потому справедливо считаются самыми доброжелательными в мире.

Мы с Акпером решили болеть за турков.

– Ну а за кого ты будешь болеть? – я шутливо спросила тебя, хотя, конечно, у меня не было никаких сомнений.

– Как за кого? За наших, конечно.

– За турков? – уточнила я.

– Нет, Вера, – очень серьезно пояснил ты. – Я буду на стороне советской команды.

– Как?.. – изумилась я. – Сейчас твои бедные турки встретятся с нашими асами. Представляешь, как им достанется! Сам говоришь, что футбол у вас только начинается… – огорчалась я все больше и больше. Твое решение мне казалось противоестественным. И вдруг ты повернулся ко мне и к Акперу. Повернулся и с гневной грустью сказал:

– Для вас этот футбол – только развлечение. Вы не понимаете, что сейчас на поле выйдут и начнут соревноваться две системы: буржуазная и социалистическая. Я буду на стороне социализма.

Игра началась. Когда гостям забили три первых мяча, я посмотрела на тебя. Твое лицо выражало отчаяние:

– Понимаю, но не могу ничего с собой поделать… Все-таки очень жаль моих турецких сыновей.

Турецкая команда проиграла с большим счетом. Ты возвращался домой понурый:

– Бедные парни, – повторял ты, – бедная, отсталая страна. Что они могли сделать… Больно, очень больно!