Последний реанорец. Том V

Первым украшением на моей шее оказался именной коллар андабата. Причем весьма массивный и составлен тот был полностью из золота, серебра и драгоценных камней. Далее шла наградная фибула. К моей груди Рудольф её приколол со всей силы. Видит Бездна будь его воля и эту застёжку он охотнее загнал бы мне в глотку. Третьим по счету шел артефактный браслет из пораженного металла, добытого в стигме. Как по мне самая ценная вещица. По слухам эта железяка была венцом творения западных мастеров и могла дважды защитить от смертельного удара. Правда, неизвестно какого именно ранга. Если будет стоящей подарю либо Рите, либо Алине.

Следом шел весьма искусно выполненный из белого золота именной перстень андабата, который пристроился на левой руке вместе с еще тремя похожими. И как итог Рудольф вручил мне еще и наполовину жезл, наполовину клинок. Эдакий скипетр чемпиона. Но самое важное мне причиталась солидная сумма денег. Поэтому кроме браслета всё остальное было почти ненужным, но драгоценным хламом. Да и эти украшения не шли ни в какое сравнение с подаренными украшениями альвов.

— А теперь слушай меня внимательно, дерзкий щенок, ‒ вдруг тихо зашептал Габсбург, кладя одну руку мне на плечо, а второй в величественной манере и с улыбкой на губах помахивал множественным камерам. ‒ За моего внука ты ответишь, а сам вскоре захлебнёшься в собственной крови. Даю тебе слово императора. Жить тебе осталось недолго.

Матерь-Бездна! Я сейчас обделаюсь от страха. А как громко звучит: «Слово императора!» Знал бы ты, что твои жалкие угрозы на фоне угроз самозванных богов Мерраввина ничего не стоят. Даже выеденного яйца. Вот они умеют угрожать, а ты не более чем придворный шут на их фоне.

— Раз мы перешли на фамильярность и откровения, то и ты тогда меня послушай, ‒ с ленивой улыбкой на губах начал я, также помахивая рукой неумолкающей публике. ‒ Твой внук ‒ ничтожество и бездарность. Он не более чем отребье. Скажи спасибо, что он остался жив, ведь я мог его освежевать заживо в любой момент подобно скоту. Так что благодари мою нерасторопность за это. Попадется мне еще раз на глаза, и я отрежу ему башку и пришлю тебе в качестве подарка. А там уже сам решишь, что с ней делать. Своими же угрозами, твоё величество, можешь подтереться. Мне уже интересно, кого ты пришлешь за моей головой. Наёмников? Своих людей? Столпов? А может хунхузов? Тогда просьба к тебе. Обращайся к последним. А то что-то давно я не видел своих знакомых. Заскучал даже без их общества. Или сам за дело возьмешься? Прямо сейчас нападешь? А знаешь, давай нападай. Смерти я не боюсь, но уже вижу заголовки завтрашних новостей. Кстати, о чем-то подобном лепетал и верещал твой внучок. Напомнить тебе, где я и где он? Или сам всё видишь? К тому же спасибо за цацки и побрякушки, ‒ насмешливо оскалился я. ‒ Пристрою куда-нибудь.

— За эти слова ты тоже поплатишься, не забывай с кем говоришь, ‒ полыхнул откровенной злобой Рудольф, не снимая улыбчивой маски с лица.

— Это ты вспомни кому угрожаешь! Ты не мой император, а я не твой мальчик на побегушках. Чувствуешь разницу?

— Боюсь, что в скором будущем всё это будет поправимо.

— В таком случае буду ждать твоих поправок. Сгораю от нетерпения. Теперь же, твоё высочество, отпусти-ка меня, ‒ спокойной отозвался я, глядя в глаза Рудольфа. ‒ Хочу домой. Мне порядком осточертела Вена. Скука смертная.

— Ты умрешь, Лазарев, очень скоро, ‒ высказался напоследок Габсбург, убирая руку с моего плеча и спускаясь с постамента. ‒ Я лично об этом позабочусь.

Целую минуту я так и стоял на одном месте размахивая подаренной железякой на манер метлы, ведь в данной ситуации настроение было отменным и ни одна человеческая тварь не смогла мне его испортить. А еще несколько секунд спустя под всё тот же неутихающий гомон ведущего мага и зрителей медленно побрел по сформированному помосту к зоне претендентов.

Пора бы подтвердить свои размышления. Хотя, если честно мне всё-таки чуточку жаль. Если догадки окажутся правдой заняться своими делами и немного отдохнуть вряд ли получиться.

* * *

Стоило барьеру развеяться, а мне ввалиться внутрь зоны, как гомон десятков тысяч голосов за спиной тотчас утих, но навстречу мне уже несся шквал новых, но более сдержанных. Как по волшебству на шее тотчас оказалась визжащая от радости Прасковья и под взорами всех присутствующих я вновь получил порцию «награды». В этот раз девушка остановилась лишь после третьего поцелуя.

— Ваше сиятельство, еще пара таких ситуаций, и вы обязаны будете взять меня в мужья. Моя незапятнанная честь может быть попрана.

— ЧТО?! ‒ возмущенно-смущенным тоном тотчас заголосила Потёмкина. ‒ Да ты… Да я… Я переживала… Это благодарность!..

Но ей на выручку мгновенно пришла Алиша. Теперь уже Трубецкая без какого-либо смущения, но всего лишь единожды поцеловала меня в щеку.

— Ты был в своей стихии, Зеантар, ‒ с чарующей улыбкой проговорила княжна.

— Я в вас ничуть не сомневалась, ‒ благосклонно кивнула мне Романова. ‒ Вы не только сдержали своё слово, но и отстояли честь империи на международном уровне.