Последний реанорец. Том X (СИ)

Царицын приходилось покидать в спешке. Причем покидали мы его на пару с Ростиславом. Цесаревич сам находился в некой задумчивости после случившегося, потому как ему звонок последовал сразу после моего. Романову поступил приказ явиться пред светлы очи императора без каких-либо объяснений причин.

А причины были. К тому же серьезные. Узнали мы об этом в тот момент, когда в самолёте мой взгляд наткнулся на срочный выпуск новостей. Но удивляло не это. Удивляло то, что моя кривая физиономия мелькала по всем мировым каналам и новостным порталам. И паутина не стала исключением, в особенности, когда Ростислав попытался разобраться в случившемся с помощью телефона.

- Близ Инсбрука в Австро-Венгрии внутренний форпост в смежной стигме, внешний форпост на Земле и вся прилегающая территория в радиусе сотни километров с обеих сторон уничтожена, - с тревогой в голосе проговорил неверяще Романов, поднимая на меня хмурый взгляд. - Кто-то дестабилизировал врата. По первоначальным подсчётам более сотни тысяч погибших. И все винят…

- Меня, - усмехнулся сухо я, закончив фразу за юношей и присаживаясь прямо напротив него. - Естественно, кто же ещё-то. Потому как был лишь один похожий инцидент…

Что ж, картар действительно оказался прав. Вот и неожиданные проблемы. Но какие вы всё-таки глупцы…

- Это они, да? - выжидательно осведомился Ростислав. - Те двое. Маннех и Хааона?

- Если быть точнее, то, скорее всего, Хааона, - вслух стал размышлять я. - Маннех рубака. Его сила в другом. В магии пространства настолько сведуща Хааона. Лишь она могла. Причем они даже использовали мою вражду с Габсбургами. Слишком много совпадений. А если взять в учёт всё, что случилось в последние дни, то…

- Стоп! Столько ненужных жертв… Ты думаешь, что… - удивлённо выдал цесаревич, откидываясь в кресле и внимательно разглядывая обшивку самолёта.

- Да, это британских рук дело, - тяжело выдохнул я, прикрывая устало веки. - Мне жаль, Ростислав, что так случилось. Я смерть принёс…

- Это Эдгар! - отчеканил холодно Романов. - Лишь у него хватит смелости, силы и влияния для этого.

- Это не оправдание, - печально усмехнулся я. - Я не люблю, когда неизвестные разумные гибнут по моей вине. Убивать своими руками виновных - это одно, а когда из-за тебя страдают и умирают другие - совсем другое.

- Что ты намерен делать? Ты же не хочешь признаться отцу? - с заметным напряжением выпалил парень. - Сейчас это всё лишь усугубит.

- Нет, не волнуйся, - махнул я расслабленно рукой. - Это действительно лишь всё усугубит, но этим отчаянным поступком они развязали мне руки. Сами окажутся виноваты в дальнейших событиях.

- Стой, Захар! Ты хочешь прибегнуть к своему плану? - растеряно проговорил цесаревич затихающим тоном, медленно приподнимаясь с насиженного места. - Ты ведь не виноват в произошедшем. А как же… остальные? У тебя только… Как же…

- Не надо, Ростислав, мне льстит твоя забота. К тому же я не человек, сам знаешь, - успокоил я разволновавшегося друга с грустной улыбкой. - А они поймут. По крайней мере, надеюсь на это. Вина на мне, я и решу возникшую проблему на корню.

* * *

Первое кольцо. Москва.

Московский Кремль.

Приёмная его императорского величества Владимира Романова.

Всю дорогу из аэропорта в Кремль Романов пребывал в глубоких раздумьях, так и не проронив более ни слова после нашей с ним беседы. Само собой тяжелые вздохи и его взгляды, обращенные на меня, были не в счёт. Правда, стоило нам прибыть в Кремль и оказаться в нужном холле, как всё с молниеносной скоростью изменилось, потому как приёмная императора оказалась наполовину заполнена князьями и высокопоставленными государственными чиновниками, которые разбившись на небольшие группы, что-то хаотично и взволновано обсуждали под пологами тишины. Однако не успели мы проделать и десятка шагов по коридору, как все разговоры тотчас прекратились, и большинство взглядов было обращено на нас.

Первым нам навстречу, словно сформировавшись из воздуха, направился светлый князь и Трубецкой и всего на полшага от них отстали Юсупов, Пожарский, Долгорукий и Шереметев.

- Ваше высочество, Захарушка… - начал было первым Потёмкин, вот только что-либо договорить ему не дали, потому как им всем наперерез выступила личный секретарь государя.

- Многоуважаемые князья, прошу меня простить, но никаких вопросов, - вежливо заговорила Алла Елецкая. - Так как его высочество и Захара Александровича ожидает император.

На данных словах так и не начавшаяся беседа оборвалась, а на обращенные в мою сторону безмолвно вопрошающие взгляды Потёмкина и Трубецкого я лишь отрицательно покачал головой.

Не маленькие, сами всё поймут.