Последний реанорец. Том XI

Портупея и все остальные ремни плотно облегали сочленения брони и казались невидимыми, а сами ножны заводились за поясницу крест-накрест для удобного и быстрого извлечения джадов. Хотя теперь после трудов Семёна и старого брюзги их можно назвать полноценным артефактным оружием.

На левом же бедре и левом плече были крепко пристёгнуты по одному набору с метательными ножами альвийско-человеческой работы. Тоже артефакты. А если напитать их молнией и эфиром, то это будет, самое что ни на есть смертоносное орудие. В моём положении многие могут посчитать их бесполезными, но метательное снаряжение всегда было со мной, сколько себя помню. Оно не только чаще всего экономило расход силы, но и служило для отвлечения внимания. Ситуации бывают разные, а я еще тот перестраховщик.

На правом бедре покоилась перевязь с миниатюрными и небьющимися пузырьками. Это уже непосредственно зелья и эликсиры от Вики и Симонны. Имелись даже две запасных партии, но те находились на внутренних частях левого и правого наруча. Так что в случае чего добраться, либо же быстро вскрыть их я смогу даже зубами.

И поверх всего этого красовалась дорожная накидка с капюшоном. Само собой тоже артефакт. Наверное, излюбленный артефакт изгоев, защищающий от влаги, дождя, пыли и прочей ерунды.

Однако в один из моментов своих размышлений я даже не заметил, как девчата закончили все необходимые приготовления и чуть отступили в стороны, а сам я уже некоторое время пялился в своего двойника в стекле, пытаясь в нём что-то отыскать. Что-то непостижимое. Непостижимое в том числе для меня самого.

— Все в сборе? — тихо осведомился я у Хельги, отворачиваясь от отражения.

— Вадим, Лёня, Кирилл, Ростислав, Карз, Симонна, Рострик, Кертайс, Габриэль… — стала перечислять фон Тек, а после вдруг прервалась и выдала: — Ждут только нас.

— Ну что ж, мужик. Не скучай. Папка… папка скоро вернется, — тепло улыбнулся я, подходя к Алине, которая держала Матвея на руках и целуя сына в лоб. — Пойдемте, — поманил я жен и девчат за собой.

Вот только мне на удивление, те даже не шелохнулись с места и остались стоять там, где и стояли, а затем мне ударил в спину тихий голос Алиши:

— А нам, Зеантар?.. Нам ты ничего не хочешь сказать?

Изо рта у меня вырвался тяжелый и протяжный выдох, а затем я тихо заговорил, подбирая и осмысливая все вырвавшиеся слова:

— С каждой из вас в самом начале у нас так или иначе что-то не заладилось или не срослось. Однако ныне… ныне всё иначе. Каждую из вас я люблю и ценю. Всем сердцем и душой. И поэтому буду ценить, любить и помнить каждую из вас до самого конца. До своего последнего вздоха. Говорить я могу долго и много. В этом мастак. Вы и сами это знаете, — усмехнулся грустно я, всё также не оборачиваясь и касаясь рукой дверной ручки. — Но сейчас я хочу вам сказать… спасибо, — а затем толкнув дверь вперед, я неспешно шагнул вперед. — Спасибо вам за всё…

***

Что ж, все в сборе. Царицынская братия, столичная, альвийская, венценосная. И даже иномирная в количество одной штуки.

Пока все с подозрением и интересом косились на картара и с вопрошающими, но немыми взглядами взирали друг на друга, сам мироходец в это время стоял в углу моего кабинета и всем приветливо улыбался.

— Каждый из вас уже имеет представление, кто я такой, что из себя представляю и куда сейчас направляюсь, — выдохнул я, присаживаясь на край стола и обводя спокойным взором всех собравшихся. — Не знаю, есть ли смысл в представлении этого человека, но сделать это придётся. Его зовут Паллад Драгун. Он не совсем обычный разумный и да, он из далека. И, Лёня! — повысил я голос, скосив взгляд на открывшего, было, рот Кострова. — Никаких вопросов. Не заставляй Вадима постоянно тебя колотить.

Зубы ратая с тихим клацаньем вернулись в исходное положение и покосившись на посмурневшего друга, тот лишь горько выдохнул, не забыв скорчить на физиономии грустную гримасу.

— Слов уже было сказано достаточно, — продолжил я. — Поэтому не буду слишком распыляться. Отныне забота о роде Лазаревых ляжет на ваши плечи. На плечи каждого из вас! Ты не в счёт, Ростислав, здесь ты опять находишься по блату, будущий император как-никак. Приходится идти на уступки, — хмыкнул весело я, разряжая обстановку и цесаревич шутку оценил, улыбнувшись во все свои тридцать два белоснежных венценосных зуба. — Надеюсь, в моё отсутствие…

— Прости, Захар, но я должен попытаться. Сам себя не прощу, если упущу такую возможность. Раз Лёне нельзя, то у меня имеется один вопрос, — вдруг перебил меня Романов, не дав мне договорить, а после перевел взгляд на картара. — Уважаемый хранитель, а вы… вы можете взять с собой еще одного?

Мертвецы вечного поля битвы, подарите мне по стреле в задницу! Что удумал этот авантюрист недоделанный?

От таких слов улыбка мироходца стала еще шире и тот задумчиво почесал щеку и возвёл глаза к потолку, словно вёл какой-то подсчет или о чем-то быстро размышлял.