Последний рейс

– Помнишь миссис Моррис? – спрашивает она, пока я усаживаюсь рядом.

Еще бы! Эта учительница едва не завалила Петру в выпускном классе. Как же я скучаю по тем временам, когда все было просто и ясно.

– Целый месяц каждый день после уроков ты помогала мне, – продолжает она. – Другие обходили нас с братом за километр из-за отца.

– Прекрати, вас с Нико не считали изгоями. У вас были друзья.

– Когда к тебе не лезут, потому что твой папа – русский Аль Капоне, это не дружба.

Мы учились вместе в престижной школе в Пенсильвании, куда отправляют своих отпрысков самые богатые и влиятельные кланы Америки. Те общались с Петрой и ее братом Нико из любопытства, но по-настоящему никогда в свой круг не пускали. Я вообще училась на стипендию и в кампусе не жила.

Так мы и сблизились – трое чужаков. Брат с сестрой следили, чтобы никто не дразнил меня за подержанную форму и дребезжащую, обшарпанную «Хонду», на которой мать приезжала в школу навестить меня. Всегда подсаживались ко мне за обедом, чтобы я не торчала одна, и приглашали на вечеринки – ведь иначе меня бы туда никто не позвал. Защищали от высокомерных наследников больших капиталов, от их издевок и травли… Кроме Петры и Нико, у меня не было друзей.

* * *

Два года назад я вошла в клуб и увидела Петру – не иначе судьба нас свела. Словно призрак из прошлого… С тех пор столько всего изменилось, что рассказывать и объяснять пришлось бы слишком долго, и я просто отвернулась, сделав вид, что не узнала ее, и больше старалась не встречаться с ней взглядом.

После тренировки я поторопилась в сауну, надеясь дождаться ее ухода, однако Петра все-таки подкараулила меня.

– Клэр Тейлор!

Я невольно улыбнулась, услышав свою девичью фамилию и ее знакомый, еле уловимый русский акцент. Нахлынули воспоминания, и на миг я вновь почувствовала себя беззаботной девчонкой, а не блестящей и добродетельной женой мистера Кука, за непроницаемой улыбкой которой хранятся мрачные секреты.

Постепенно светская болтовня превратилась в задушевный разговор. Оказалось, Петра так и не вышла замуж, а жила в свое удовольствие под покровительством брата, унаследовавшего семейный бизнес.

– А ты? – поинтересовалась она, глядя на кольцо у меня на пальце. – Замужем?

Неужели она и правда ничего не знает?

– Да, за Рори Куком.

– Ого… Впечатляет.

Я отвернулась, ожидая, что она, как и другие, начнет расспрашивать о моей предшественнице, Мэгги Моретти, имя которой облетело все заголовки после трагической гибели его обладательницы. Однако Петра лишь заметила:

– Я видела его интервью у Кейт Лейн на Си-эн-эн. Фонд делает важную работу.

– Да, Рори очень неравнодушный. Просто неистовый.

Знала бы она, сколько в этих словах горькой правды…

– Как дела у мамы и сестры? Вайолет уже, наверное, окончила колледж?

Я вздрогнула. Даже спустя столько лет их утрата отзывалась во мне острой болью.

– Они погибли в автокатастрофе четырнадцать лет назад. Вайолет только исполнилось одиннадцать.

Что тут еще скажешь… Был проливной дождь. Вечер пятницы. Пьяный водитель вылетел на красный. Лобовое столкновение, и мгновенная смерть.

– Черт, Клэр…

Она не бормочет банальные соболезнования и не выспрашивает подробности. Просто молча садится рядом, понимая, что нет таких слов, которые могли бы облегчить горе и унять боль.

* * *

Теперь мы каждый день встречаемся в сауне после тренировок. На людях общаться с Петрой я не могу, и она прекрасно это понимает. С самого начала, еще до плана, мы проявляли крайнюю осторожность и созванивались очень редко, а электронной почтой не пользовались вовсе. Так, шаг за шагом, в своем крохотном тайном мире мы воскресили былую доверительную дружбу, которая помогла нам обеим выжить в прошлом и помогает мне теперь.

Петра быстро поняла, что я скрываю.

– Уходи от него, – сказала она через пару месяцев после нашего воссоединения, глядя на синяк на левом предплечье, оставшийся от последней ссоры с мужем. – Это ведь не первый.

На людях я всегда старательно прятала улики супружеской ярости (правда, не очень-то успешно), и на сей раз прикрыла кровоподтек полотенцем.

– Уже пробовала. Пять лет назад.

Тогда я еще верила, что от Рори можно уйти. Конечно, не тешила себя надеждой на полюбовное расставание. Было ясно: предстоит битва, тяжелая, изматывающая, разорительная. Я планировала рассказать в суде о его побоях. «Дай мне то, что я прошу, и никто ничего не узнает».

– Я ушла из дома и скрывалась у одной женщины, но оказалось, что ее супруг – старый приятель Рори еще по университетскому братству. И когда муж явился за мной, тот, естественно, открыл ему дверь. Рори наврал им, будто я страдаю от тяжелой депрессии и наблюдаюсь у психиатра, а потом добавил, что, видимо, наблюдение придется усилить.

– Намекал на психушку?

– Просто давал понять, что все может быть гораздо хуже.