Последний рейс «Фултона»

– Еще рано. Сбор в два, а сейчас четверть второго.

– Так что же мне – обелиском посреди кладбища торчать?!

– Пойдемте в караульное помещение артсклада. Там все свои…

«Своих» собралось человек десять, не больше. Нервничали. Будущий начальник контрразведки Сурепов сумрачно сидел в углу, должно быть от нервного перенапряжения, беспрерывно плевал в пол.

В караулку ворвался молоденький прапорщик. Глаза вылуплены, голос срывается:

– Господа! Beet-дело проиграно. Надо уходить…

– Мальчишка! Дурак! – сорвался Перхуров. – Говори толком, что случилось?

– Они… Они пускают сигнальные ракеты.

– Кто они? Где?

– Возле кладбища. Своими глазами видел. Это большевики. Они окружают нас.

– Нашли местечко, где собраться, – выдавил Сурепов.

– Прекратить болтовню! – Перхуров пальцем ткнул в двух штабс-капитанов. – Узнайте, кто пускал ракеты. Вы, прапорщик, пройдите по кладбищу. Сосчитайте, сколько людей пришло.

– Один?

– Идите вдвоем, втроем, черт вас возьми! Не офицеры, а институтские барышни…

К «главноначальствующему» подсел Ланцов. Суетливо закуривая, недоуменно проговорил:

– Странно, почему нет бронедивизиона. Люди там надежные. Пора бы уже. Может, позвонить? У них там есть телефон.

– Удивляюсь, как вы дослужились до начальника гарнизона, – угрюмо произнес Перхуров. – Надо же додуматься – о восстании договариваться по телефону!..

– Посоветуйте что-нибудь умнее, полковник, – обиделся Ланцов. – Между прочим, уже светает.

Пришли посланные на кладбище.

– Семьдесят человек.

– Люди волнуются…

– Рвутся в бой!..

– Семьдесят?.. Это меньше, чем можно было предположить даже при самых худших условиях. В чем дело? Где остальные? Где бронедивизион? – исподлобья оглядывал Перхуров заговорщиков.

– Может, не всех предупредили? – раздался слабый голос.

– Это было поручено вам, Ланцов. Что скажете?

– Кого мне поручили – я предупредил. Остальных должен был оповестить полковник Сурепов.

– Мне этого никто не приказывал! Что вы городите?!

Переругались, пока выяснили, что в случившемся виноват Ланцов.

Сурепов желчно назвал две фамилии:

– Эти все равно бы не пришли. Вчера явились ко мне и отказались участвовать. Хотел пристрелить подлецов, да не рискнул шум поднимать. Но ничего, еще сквитаемся… в подвальчике!

Заговорщики поежились, как на сквозняке. Ланцов хмуро заметил:

– Как бы большевики нас раньше к стенке не прислонили. Скоро смена караула.

Все выжидающе посмотрели на Перхурова.

– Где бронедивизион? Где офицеры, которых я послал узнать насчет ракет?

Никто не ответил ему.

– Ладно. Выступаем завтра в это же время, – решил Перхуров. – И чтобы всех предупредить, до единого! Расходитесь…

Собравшиеся в караулке толпой ринулись в дверь.

– Вы что, господа, умом тронулись? По одному, по двое…

Только Перхуров с Суреповым отошли от склада – на мотоцикле несется начальник бронедивизиона. Соскочив с высокого сиденья «харлея», вскинул руку к фуражке с ремнем на подбородке:

– Господин полковник! Бронедивизион не смог прибыть в назначенное время по техническим причинам.

– Вы что, поручик, очумели? – зловещим шепотом спросил Перхуров, озираясь по сторонам. – Что вы орете на весь белый свет? В покойники торопитесь?

– Отвечайте без выкрутасов – почему не вышел бронедивизион? – пытался выяснить Сурепов.

– На радостях, что Советам конец, вчера крепко выпили, – наклонился к ним поручик. – Некоторые только сейчас в себя приходят.

– Свиньи! Не могли день подождать?! – Перхуров принюхался, сморщил нос. – Да от вас, господин хороший, тоже несет, как от винной бочки.

– Я – самую малость. Ведь понимаю – на святое дело идем! – навытяжку встал поручик.

Сурепов сплюнул под ноги. В бешенстве «главноначальствующий» чуть не ударил командира бронедивизиона.

Чтобы умилостивить начальство, тот поспешно предложил:

– Пожелаете – могу подвезти…

– Черт возьми! Кто предупредит людей в Заволжье?! – спохватился Перхуров.

– Это я беру на себя, – успокоил его Сурепов. – Днем зайду к вам…

– И выясните в конце концов, что это были за ракеты…

Тарахтя по булыжной мостовой, «харлей» пронесся Власьевской улицей. Возле Знаменской башни разбудил спящего постового. Обогнув гостиницу Кокуева, вывернул на Варваринскую. Остановился на перекрестке с Ильинской улицей.

Дождавшись, когда поручик уехал, Перхуров постучался в меблированные комнаты. Сонной дежурной объяснил:

– Не сел на поезд. Не пустите Христа ради обратно?

– Пожалуйста, ваше место ёще не занято…

Что-то удивило дежурную, но что именно – полковник не понял. Закрыл комнату на ключ, взглянул на себя в зеркало и увидел: в петлице красуется георгиевская ленточка – опознавательный знак мятежников.

Перхуров со злостью кинул ее на пол и, не раздеваясь, упал на кровать, сунув под подушку кольт…

Мятеж

Днем пришел Ланцов – усталый, с черными подглазинами. Известил, что этой ночью заменить караул «своими» людьми не удастся.

Перхуров кривил рот, но сдерживался. Сидел на кровати помятый, невыспавшийся, с отвращением растирал обросшие щетиной щеки.

– Больше того, – уныло докладывал Ланцов, – с сегодняшнего дня караул будет усилен почти вдвое.

– Что у вас еще?