Последний рейс королевы (СИ)

Он ворвался в меня как таран – не миндальничая, без тени жалости, сразу и до отказа заполнив собою. Нанизав, как бабочку на булавку, на твердый и подрагивающий от нетерпения член. Но мне было и этого мало. Я даже заскулила от нетерпения, невольно вжимаясь ягодицами в мужской пах. И тут же возненавидела и себя, и Нартанна за этот жалобный звук, за эту слабость. Но очень скоро и ненависть, и неудовлетворенность сначала куда-то отступили, а потом и вовсе растворились в пространстве под напором порывистых, сильных движений арлинта.

Он двигался во мне, будто брал приступом крепость. Резко, безжалостно и размашисто. Будто наказывал за что-то себя. Или меня. И каждое его движение на шажочек, на еще одну ступеньку подталкивали меня к пропасти. К безбрежному космосу, где не было злости, ненависти, раздражения. А была одна только нега и наслаждение.

В какой-то момент арлинт вышел из меня. И резким движением заставил встать и повернуться к нему лицом:

 — Хочу видеть твое лицо в тот момент, когда ты кончишь с моим именем на губах!

Ноги подгибались и отказывались меня держать. Каждая клеточка тела ныла от неудовлетворения. В голове шумело и плыл туман. Но я все равно ехидно, как я надеюсь, оскалилась:

 — Перетопчешься!

Нартанн ухмыльнулся, без лишних слов подхватил меня под бедра и посадил на подвернувшийся некстати стол. Пластик столешницы ожег холодом мои ягодицы, и я зашипела. Но даже дернутся не успела. Этот арлинтский мерзавец одним движением закинул мои ноги себе на плечи, вынуждая меня откинуться назад, опереться локтями о столешницу, и вновь рывком взял меня, заполняя собой до отказа:

 — Смотри на меня! Смотри мне в глаза!

Бирюзовые глаза потемнели почти до состояния грозового неба над океаном. Я этого не хотела, но невольно как завороженная уставилась в них.

 — Мирак… Скажи!.. Скажи — Мирак!..

Каждое слово, каждый звук сопровождался ударом. Будто арлинт желал вколотить себя в меня навсегда. Выбить, выгравировать свое имя в моем теле.

Все потеряло значение. Где мы. Кто мы. Зачем мы. Мне было все равно. Лишь бы Нартанн не останавливался. Лишь бы дал подойти к краю, сорваться в заветную пропасть, забыть обо всем.

Дыхание со свистом вырывалось у меня из груди в такт сильным, порывистым движениям мужчины. Я облизнула пересохшие губы. Реальность сузилась, схлопнулась до потемневших почти до черноты мужских глаз напротив.

Нартанн медленно, тягуче облизнул собственный большой палец, заставив меня буквально задохнуться от этого зрелища, и нащупал горошину моего клитора. Загрубевший явно не от офисной работы палец по-хозяйски огладил чувствительный бугорок. Раз, другой. Медленно, основательно, тягуче. Словно торопиться ему некуда.

 — Назови меня по имени!

Я со свистом втянула в себя воздух, пряно пахнущий нашей страстью, нашим сумасшествием на двоих. Нартанн прекратил двигаться. Каменный член почти выскользнул из меня. И только палец продолжал медленно, слишком медленно, просто издевательски неторопливо скользить вокруг клитора.

Меня затрясло от нетерпения. Пришлось прикусить губу, чтобы с языка не слетело ненароком то, что он требовал от меня. На лбу арлинта выступили крупные капли пота от напряжения, но эта сволочь и не думала завершать начатое!

Не выдержав, я попыталась сама нанизаться на каменное копье. И теперь уже арлинт с шумом втянул ноздрями воздух:

?????????????????????????? — Э, нет! — Он по-хозяйски погладил меня по лодыжке. Словно норовистую лошадку по боку. — Какая нетерпеливая, жадная и непослушная девочка! Сначала имя! Ну? Это же не сложно! Скажи: «Мирак» …

Я выплюнула:

 — Сволочь! — Он усмехнулся, убирая руку. И я сдалась. Отвратительным просящим стоном с моих губ сорвалось: — Мирак…

Он словно только этого и ждал.

Палец надавил и начал массировать клитор одновременно с возобновившимися ударами члена. Напряжение внутри меня начало расти пропорционально силе и глубине толчков. Словно тугая и упрямая спираль, оно сжималось и сжималось, скручивая мои внутренности, проталкивая по венам огонь вместо крови.

Помещение заполнилось звуками нашего рваного дыхания и глухими, влажными ударами. В ноздри забивался животный, мускусный запах страсти. И космос уже готовился принять меня в свои гостеприимные объятия.

А потом реальность будто взорвалась. Пружина внутри моего тела распрямилась, выталкивая меня в пустоту, и меня накрыл самый сокрушительный оргазм в моей жизни. А где-то на грани тьмы и реальности мне послышался хриплый полустон:

 — Ка-аро-оли-ина-а-а…

***

Удивительно, но на этом катере был настоящий душ с настоящей водой! Это какая же тут установлена система очистки и жизнеобеспечения! И кому по карману подобный монстр?