Последний ряд, место 16

– Меня зовут Клара Дворкин. Я работаю здесь билетером. И конечно, я знаю об убийстве в зале номер три.

Ужасное происшествие в кинотеатре чрезвычайно взволновало Клару. Всю ночь после убийства она не спала, а весь следующий день провела в размышлениях о судьбах мира, в котором происходят такие ужасные происшествия. Конечно, то, что случилось в их кинотеатре, всего лишь трагический эпизод, отдельный случай, но он характеризует ситуацию в мире и общее падение нравов человечества. Нет, раньше тоже были убийцы. Но они творили свои черные дела не так нагло и открыто. Они поджидали свои жертвы в темных переулках, в лесах и пещерах, в каких-нибудь подворотнях и притонах. Но чтобы вот так… Посредине сеанса! Прямо в зале кинотеатра! Да еще и во время демонстрации фильма великого Рикафена! Куда катится мир? Клара задавала этот вопрос сама себе, ворочаясь под одеялом. Ответа на вопрос не было, и ей оставалось лишь тяжело вздыхать, качать головой и прижимать ладони к горящим щекам.

Действия полиции тоже не удовлетворили Клару. Следователи подошли к трагедии в зале кинотеатра как к обычному рядовому убийству. Они беседовали со зрителями, заставляли их отмечать на плане зала места, которые они занимали во время сеанса, снимали отпечатки пальцев, измеряли расстояние от кресла убитого парня до ближайших рядов. Казалось, их совершенно не волнует чудовищность замысла негодяя, готового смешать такие несовместимые понятия, как убийство и великое искусство Герберта Рикафена.

Появление в кинотеатре Даны она восприняла настороженно. Кто эта милая с виду дама? Очередная пустышка или интеллигентный человек, готовый спасать этот мир от падения в пропасть? Взгляд Даны внушал ей осторожный оптимизм, но Клара решила не торопиться и запустить в стан врага разведчика.

– Убийство произошло во время демонстрации фильма Рикафена «Прекрасная дама мистера Крауна». Вы знакомы с творчеством этого режиссера?

Вызов в голосе Клары Дворкин сразу дал понять Дане, что она имеет дело с фанатом фильмов Рикафена. «Отлично, – решила она. – Общий язык и полное взаимопонимание мне гарантированы».

– Знакома ли я с его творчеством? С творчеством Рикафена? Как вам сказать?

Дана говорила медленно, делая паузы между словами, будто заманивала собеседницу в ловушку. И Клара угодила в эту ловушку с размаха. Когда она решила, что ни с каким творчеством Рикафена эта адвокатесса не знакома, а значит, не может быть отнесена к сонму людей понимающих, интеллигентных и способных спасти мир, когда на ее лице появилась презрительная усмешка, а с губ было готов сорваться нечто обидное, Дана выпалила:

– Разве кто-то может сказать, что он знаком с творчеством Герберта Рикафена? Разве кто-то способен постичь гения? К его творчеству можно лишь прикоснуться, ощутив счастье от этого легкого касания.

Дана говорила и наблюдала, как вытягивается от удивления лицо Клары, как презрительная гримаса меняется на выражение восторга, губы растягиваются в счастливую улыбку, глаза раскрываются во всю ширину, испуская волны блаженства и любви. Она не произнесла ни слова, а Дана пустила в прорыв тяжелые танки:

– Посмотрите «Землян»! Кто-то понимает до конца великий замысел этой картины? А кто объяснит мне всю глубину «Судного дня»? А кто ответит на вопрос, правильно ли поступила Роберта из «Глубины ночи», разрушив хрупкое счастье своего любимого Пауля и его любовницы Марты? Да тот же мистер Краун! Стоило ли бежать из Восточного Берлина, чтобы потом стремиться вернуться к женщине, которую он видел всего пять минут? Стоило ли ради того, чтобы воссоединиться с ней, предавать идеалы и становиться агентом спецслужб врага? Да, он увидел ее, он взял ее за руку, он прикоснулся губами к ее губам. Но, узнав о его предательстве, она отказалась от него. Это же крах! Крах всего, всей жизненной концепции! Как после этого жить? Скажите мне.

На Клару Дворкин было страшно смотреть. Казалось, она готова упасть перед Даной ниц и начать немедленно целовать каблучки ее элегантных лодочек. Глаза Клары сверкали как бриллианты, выражая небывалое, неимоверное счастье. Ее подрагивающие руки, устремленный к Дане подбородок, изогнутый позвоночник и раздувающиеся ноздри словно действовали в едином порыве и кричали хором: «Этого не может быть! Такого просто не бывает! Чем я заслужила счастье общения с такой собеседницей?!»

Пока Дана произносила свой монолог, Клара часто-часто кивала, выражая полное согласие с каждым ее словом. Когда Дана замолчала, она проговорила с замиранием сердца:

– Чем я могу быть вам полезна, моя госпожа?

Дана благосклонно улыбнулась.

– Вы могли бы представить меня вашим сослуживцам, которые работали в день этого убийства. Я бы хотела поговорить с ними.

Лицо Клары просияло, вероятно от сознания того, что она продолжит общение с этой великой почитательницей творчества Рикафена.

– Я работала в день этого убийства, – Клара перешла на заговорщицкий шепот. – Более того, я была в зале в момент выстрела. – Клара вдруг вспомнила, что имеет дело с представителем закона, и добавила: – Но я уже все рассказала полиции.