Последний ряд, место 16

Дана допила кофе и устроилась на ковре удобней. Нет. Все это слишком невероятно. Если ухажер Марины работает в этой гостинице, она не стала бы демонстративно уходить наверх с Головановым. Предложила бы тому поехать в какую-нибудь другую гостиницу. Значит, ее ухажер оказался в гостинице случайно? Нет, в такую случайность она не поверит.

Дана вновь закрыла глаза. Но вместо желанного пламени свечи перед ее внутренним взором возникло лицо Далии Орлеви. Дана открыла глаза. Вот еще одна загадка. Кто же был под ее креслом во время сеанса? Человек, которого никто, кроме нее, не заметил? Нет. Это ерунда. Здесь Габриэль прав. Никому не под силу остаться незамеченным, ползая по полу между рядами кресел. Неужели прикосновение почудилось? А как же порванный чулок? Или действительно ветерок колыхнул юбку? Какой ветерок?! Какой может быть ветерок в зале, где нет ни одного окна, а все двери закрыты? А что, если… Дане вдруг показалось, что сейчас ей в голову придет мысль. Та самая мысль с большой буквы «М», которая объяснит все. Она замерла, пытаясь дышать глубоко и ровно, чтобы не спугнуть удачу. Но прошла секунда, другая и… ничего не произошло. Перед глазами опять всплыло лицо Марины. Если она получила деньги от Михайлова, то за что он ей заплатил? За то, что заманила Голованова в зал кинотеатра? Нет. Ее ведь не было в этом зале. Какую же еще услугу она могла оказать бизнесмену?

Дана попыталась вернуть мысли к Далии Орлеви. Что могло коснуться ее ноги? Предположим, убийца выбросил не только пистолет, но и что-то еще? И это «что-то еще» попало в ногу Далии. Но что мог выбросить убийца? Гильзу? Выбросил, чтобы по ее положению нельзя было понять, откуда сделан выстрел. Но полиция не нашла гильзу. Следователи Габриэля решили, что убийца подобрал гильзу и унес ее с собой. Но как убийца мог подобрать гильзу? Она отлетела в сторону. Убийца должен был ползать по полу и искать ее? Но тогда его обязательно заметили бы. Почему же полиция не нашла гильзу? И если именно гильза попала в ногу Далии Орлеви, значит, стрелял вовсе не тот, кто сидел у прохода. А тот, кто сидел недалеко от Далии. Как он мог выстрелить в журналиста из середины зала? Не мог. Никак не мог. Что же тогда выбросил убийца, если не гильзу? Это должен быть какой-нибудь совершенно обычный предмет, наличие которого на полу в зале кинотеатра не привлечет ничьего внимания. Камешек? Щепку? Коробок спичек? Коробок спичек – неплохо. И этот коробок попал в ногу Далии Орлеви. Нет. Она бы обратила внимание на коробок, лежащий на полу. И поняла бы, что ей в ногу попал именно он. Да и зачем убийце выбрасывать вместе с пистолетом коробок спичек? Может быть, он в него что-то положил. Что-то такое, что могло его выдать? Так-так-так! Убийца понимает, что сейчас в зале будет полиция и ему придется давать показания, как и всем остальным зрителям. А у него есть нечто, что может его выдать. И это нечто он кладет в коробок и выбрасывает. Но что это за «нечто» и куда делся коробок? Неужели эксперты и следователи полиции, осматривавшие место преступления, не обратили на него внимание? Не может быть. Это все не то. Не то.

Дана вновь закрыла глаза. Перед ее внутренним взором поплыли картинки с камеры слежения, которые она видела в кабинете Габриэля. Инвалид и сопровождающий его молодой человек заходят в фойе. Оба в бейсболках с большим козырьком, смотрят вниз. Далия Орлеви с мужем, полным и усатым человеком средних лет. Еще какие-то зрители, идущие от буфета к залу. Клара Дворкин и ее напарница Лиза у дверей. Антон Голованов, вытирающий пот со лба большим платком. Стоп! А почему он вытирал пот? На улице в тот день было довольно прохладно. Почему он вспотел? От кого-то убегал? Пытался скрыться? Так, может быть, он и пришел в кинотеатр, потому что его преследовали. А он хотел укрыться в гуще людей. Вот и ответ на вопрос, почему не говорящий на иврите Антон пришел на фильм Рикафена.

Дана села удобнее и попыталась в мельчайших подробностях восстановить этот фрагмент записи. Бейсболка с надписью «“Русские ведомости” в Израиле». Рука с платком. Рукав пиджака с нашитыми на нем пуговицами. Да, именно это было на кадре записи. И все это она видела потом. И бейсболку, и руку, и рукав пиджака. Но где? На снимке, который показала ей Марина Цукерман. Точно. Именно это. Бейсболку Голованов держал одной рукой за козырек, другой рукой обнимал за шею Марину. И рукав пиджака… Дана вздрогнула и открыла глаза. Но на этом рукаве… Или она ошибается?

Дана открыла глаза. Нет, она не ошибается. Она это видела. На записи и на фотографии Марины Цукерман. В любом случае она должна прояснить этот вопрос. Прямо сейчас. Потому что теперь он не даст ей не только спокойно помедитировать, но и заснуть ночью.

Дана протянула руку, подвинула к себе телефонный аппарат и набрала номер.

– Приемная полковника Лейна. Слушаю вас.

– Здравствуй, Веред, – сказала Дана, чувствуя, как в преддверии чего-то неизвестного замерло сердце. – Габи еще на работе?