Последний рубеж

– Нет, не как мы, – успокоил Харднетт. – Мы белковые. Они – нет. Белковую жизнь ограничивает коридор температур, клетка метаболизма, потолок давлений. Нам, к примеру, без скафандра в открытый космос нельзя. Никак нельзя. А этим – можно. Только так носятся. Туда-сюда, туда-сюда. По всему видать, что эти твари – Чужие.

– Откуда ты это все знаешь, начальник?

– Наводил справки.

– Ну и на кой черт Чужим Сердце Мира?

– А вот это я и сам бы хотел узнать, – признался полковник и, кивнув в сторону скал, спросил: – Как думаешь, живьем можно взять?

– Кого? – спросил Влад. – Зверя?!

– Зверя.

– Ты что, начальник, не видишь, что это стихия?

– Но убить-то можно, – резонно заметил Харднетт. – Раз убить можно, значит, и поймать можно.

Влад задумался, по обыкновению поскреб затылок и пожал плечами:

– Честно говоря, не представляю себе, как это можно сделать. Судя по тому, что я о них знаю и что своими собственными глазами видел, черта с два их в плен возьмешь, будучи в сознании.

– А если, допустим, работать без сознания?

Ответил Влад не сразу, подумал. После чего стал рассуждать:

– Сам, начальник, посуди. Глаза и уши – лишь двери и окна в мозг. Смотрит глаз, слушает ухо, а видит и слышит мозг. Так? Так. Значит, если мозг отключен, Зверь не опасен.

– Логично, – согласился с таким выводом полковник.

– Только как можно Зверя поймать, будучи без сознания? – пожал плечами Влад. – Не представляю.

– Тут есть варианты, – подмигнул ему Харднетт. – Например, работать под гипнозом. Под гипнозом мозг действительность не воспринимает, но установку отработать может. Ведь так?

– Под гипнозом? Ну да, возможно. В случае со Зверем последний рубеж обороны где-то там и проходит – на грани рассудка и бесчувствия.

– А еще можно с помощью «сопелки» попробовать. Тут тоже есть кое-какие наработки.

– Какие еще наработки?

– А вот этого не могу сказать. Извини, солдат, закрытая тема.

– Не больно и надо. – Влад собрался обидеться, но вдруг задался вопросом, который почему-то сразу в голову ему не пришел: – Начальник, а на кой такой ляд Зверя пленить?

– Как это – «на кой ляд»?

Полковник явно удивился вопросу. Для него-то самого все тут было более чем очевидно.

А недоумевающий солдат пожимал плечами:

– Не понимаю, зачем его ловить?

– Затем, что сам-то он контакта не ищет и в диалог не вступает. Ведь так?

– Не ищет и не вступает, – согласился Влад. – Разговор у него короткий: напасть, сожрать, переварить.

– Вот то-то же. Как его тогда исследовать? Вопрос. Большой вопрос. Ответ: нужно заарканить. Заарканить и в клетку сунуть. Полагаю – в золотую.

– А зачем его исследовать? Не понимаю. Его гасить, гада, нужно, а не препарировать.

– Узко на проблему смотришь, Кугуар. – Харднетт осуждающе покачал головой. – Очень узко. А еще ученый. Шире надо смотреть. И подходить комплексно.

– Я не ученый, – упрямясь, напомнил Влад. – Я солдат.

Полковник улыбнулся:

– Я помню.

Тут их беседа на какое-то время прервалась – к Харднетту подошел Болдахо и всучил охапку из трех десятков стрел. Полковник стал аккуратно расставлять их вдоль стены. Когда закончил, глянул в проем амбразуры. Понаблюдав за врагом, спросил:

– Как мыслишь, Кугуар, почему не нападает? Чего ждет?

– Темноты, – ответил Влад и показал рукой на запад, где от соскользнувшего за скалы Рригеля осталась лишь придавленная тучами темно-оранжевая полоса.

– Хитер собака! – восхищенно покачал головой полковник. А потом совершенно неожиданно подошел к Владу и, сунув руку в складки балахона, вынул на божий свет какой-то предмет.

У Влада екнуло сердце – узнал в протянутой штуковине недостающий кусок шорглло-ахма. Узнал, но вида не подал. А Харднетт стал выпытывать:

– Ты тут, Кугуар, человек уважаемый. В узкий круг вхож. Может, видел где-нибудь вторую половинку вот этой вот сакральной вещицы. Может, кто показывал? Или рассказывал?

– Нет, начальник, ни сном, ни духом, – соврал Влад и даже глазом не моргнул.

– Точно?

– Точно. А что это?

– План лабиринта. Слышал, что Сердце Мира находится в лабиринте?

– Нет, не слышал.

– Ну так услышь. Есть мнение, что Сердце Мира находится в центре лабиринта. Вот это – его план. Вернее, часть плана. Где-то еще есть и вторая. Я ищу.

Влад взял обломок диска с ладони Харднетта, рассмотрел внимательно с обеих сторон, потер, поскреб и оценил:

– Старинная, судя по всему, вещица.

– Старинная, – согласился Харднетт.

– Откуда она у тебя, начальник?

– Бабушкино наследство.

– Повезло тебе, начальник, с бабушкой.

– Повезло… Так, значит, не видел?

– Говорю, нет. Впрочем, могу поспрашивать. Потом. Когда Зверя сковырнем. Если, конечно, сковырнем.

Вранье давалось Владу легко, и стыдно ему не было.

– Неплохо было бы, – согласился Харднетт и тут же попросил: – А штучку пока отдай. Сам понимаешь – память о бабушке.

Нехотя вернув кусок диска, Влад поинтересовался:

– Сердце Мира, лабиринт, схема – зачем тебе все это, начальник?

– Хочу когда-нибудь взглянуть своими собственными глазами, из-за чего весь этот сыр-бор разгорелся.

– Зачем?

– Интересно.

– Любопытный?

– Любознательный.