Последний рубеж

Впервые я обратилась к вопросу сексуальности Ричарда в авторских примечаниях к «Семенам раздора». Дж. Харви счел Ричарда геем, поскольку неправильно истолковал отрывок из «Хроник» Роджера Ховеденского (полностью приведенный в «Семенах раздора»), где утверждается, что Филипп относился к Ричарду с таким почтением, что они ели за одним столом и с общего блюда, а ночью делили общую спальню. С позиций нашего времени мы вполне могли заподозрить их в сексуальных отношениях. Но в Средние века для людей обычным делом было делить с кем-то постель, даже с незнакомцем в гостинице. Что более важно, подобная показная близость являлась способом продемонстрировать королевскую милость, похвастаться политическими союзами и наладить политические отношения. Эдуард IV, один из самых гетеросексуальных английских королей, делил спальню с мятежником, графом Сомерсетом, чтобы подчеркнуть их примирение. А сдержанный тон Роджера Ховеденского явно показывает, что он понимал – Ричард и Филипп своим поведением явно посылали Генриху сообщение, которое было правильно понято, поскольку тот немедленно отложил свои планы возвращения в Англию, боясь, что они вступают в сговор против него.

Те, кто принял предположение Дж. Харви, ссылаются также на случайную встречу Ричарда с отшельником. Если мы опять-таки принимаем современную интерпретацию предостережения отшельника, то сделаем вывод, что он обвиняет Ричарда в содомии. Однако такое прочтение игнорирует факт, что «разрушение Содома» имело в Средние века более широкое значение и часто использовалось для напоминания об апокалиптической природе кары, а не указывало на характер преступления. Даже сам термин «содомский грех» относили к более широкому спектру грехов, не только к сексу. Французский хронист Гийом ле Бретон заявляет, что причиной, приведшей Ричарда к смерти в Шалю, стало то, что он преступил «законы природы». Но он имел в виду войну Ричарда против собственного отца. У доктора Гиллингема в его биографии Ричарда имеется интересное обсуждение этой темы. Конечно, не все историки согласны с таким прочтением выражения «разрушение Содома». Но делались ли при жизни Ричарда хоть какие-то предположения относительно того, был ли он гомосексуален или бисексуален? Ответ – нет.

Оба хрониста, сопровождавшие Ричарда в крестовом походе, считают, что он возжелал Беренгарию задолго до того, как женился на ней, Амбруаз даже описывает ее как его «возлюбленную». Я считаю это предположение милым, но маловероятным, поскольку средневековые браки были делом государственным, и едва ли в теле Ричарда имелась хоть одна романтичная косточка. Важно, что хронисты считают сексуальные вкусы Ричарда «традиционными» – такое слово использует профессор Гиллингем. Легенда гласит, что Ричард требовал приводить к нему женщин даже на смертном одре. Гийом ле Бретон писал, что по словам его лекаря, король предпочитал целительным рекомендациям «радости Венеры». Как и многие легенды о Ричарде, это кажется невероятным – гангрена развивается быстро, и он, должно быть, очень скоро понял, что обречен. Алиенора находилась в ста сорока милях в Фонтевро, и чтобы она могла успеть вовремя, Ричард должен был послать за ней в течение одного-двух дней после ранения. Поэтому я весьма сомневаюсь, что человек, страдающий от такой жестокой боли, стал бы кутить с лагерными шлюхами. Тем не менее, комментарий французского хрониста свидетельствует, что он также был уверен в «традиционной» сексуальной ориентации Ричарда.

Еще более убедительно то, что епископ Линкольнский отчитывал Ричарда за адюльтер, а не за содомию, а святой Гуго славился своей прямотой и строгой моралью. На самом деле, эта епископская нотация имела место в 1198 году, но мне не удалось вместить ее в главу за тот год, и я перенесла ее на более ранний период, в главу 26 и 1195 год соответственно. На самом деле, покаяние Ричарда после внезапной болезни в 1195 году. и примирение с Беренгарией продлились недолго, и он вскоре снова отказался от брачного ложа.

К сожалению, я полагаю, некоторая часть критического отношения к Ричарду связана с предубеждением против геев, а обвинения в безответственности и легкомыслии отражают стереотипы, которые имеются у большинства гомофобов.

Я склонна согласиться с британским историком Элизабет Халлем, которая заключает, что свидетельства источников хоть и немногочисленны, но они описывают Ричарда как бабника, пусть и не эпического размаха, свойственного его отцу и брату Джону. Однако сексуальность Ричарда следует рассматривать только в контексте того времени. Я горжусь тем, что живу в одном из шестнадцати штатов, где легализован брак между лицами одного пола. Средневековье не было столь свободно от предрассудков. Церковь учит, что мужчина, возлегший с другим мужчиной, повинен в смертном грехе, и это придает большое значение полному молчанию французских хронистов.