Последний рубеж

— Есть один, — голос Вероники прозвучал тихо, но поразительно уверенно. — Если вы хотите создать видимость снующих здесь ящеров, они должны прийти сюда и остаться. Как можно больше. Тогда, пролетая сверху, беспилотник заснимет целую стаю, пожирающую наши трупы.

— Как бы нас на самом деле не сожрали, «умница», — зло огрызнулся Фостер. — Если их будет слишком много, даже «теневой» не сможет уйти — напорется.

Раздался еще один отвратительный визг, и твари начали заполнять собой улицу.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Дмитрий, в тревоге глядя на девушку. Только сейчас он заметил, что линзы на ее очках не прозрачные.

— Я хочу, чтобы вы не жалели, что взяли меня с собой, — с долей укора в голосе произнесла Вероника. — Главное, закройтесь барьером и ни в коем случае не открывайте глаза… Я не контролирую свои силы.

— Делайте, что она говорит, — резко произнес испанец, поспешно отступая от своей спутницы. — Ну же!

— Постой, ты что ли… «Видящая»? — вырвалось у ошарашенного Фостера, до которого наконец дошло, кто эта девица на самом деле. Он тоже заметил, что очки Вероники не были прозрачными и от осознания увиденного невольно попятился назад. В вашингтонской лаборатории держали подобную особь, и она считалась одной из самых опасных. В детстве эти полукровки не причиняли никому вреда, но, становясь старше, случайно убивали людей. Иногда мертвых находили на лавочке в парке, иногда в метро, иногда в торговом центре. Врачи называли это синдромом внезапной остановки сердца.

На вопрос Эрика Вероника не ответила. Когда Кристоф накрыл своих спутников защитным куполом и зажмурился, девушка сняла очки, и ее глаза окрасились медным. Ей больше не нужно было строить из себя беспомощную слепую — мир отчетливо открылся перед ней, поражая многообразием оттенков. И впервые Альберт и Ханс отчетливо почувствовали ее энергетику, а Дмитрий — тонкие волны страха. Она боялась этих чудовищ, несущихся на нее, потому что не знала, проявятся ли ее способности во второй раз.

А затем «костяные» начали останавливаться. Один за другим они замирали, не в силах сдвинуться с места и ощущая лишь странную тяжесть, наполняющую их тела. Кровь словно начала замерзать, и вскоре сердца самых ближних к Веронике остановились. Затем девушка поспешно надела очки обратно и, плотно прижав их к лицу, произнесла:

— Теперь можете смело разгонять остальных.

Она могла и не говорить этих слов. Дмитрий и так понял, что задумала эта девушка — теперь в центре круга будут «костяные», а, значит, пролетающая в небе машина больше не станет атаковать центр. С помощью телекинеза Крис запросто может переставлять «окаменевших» тварей, пока они не доберутся до пункта назначения. Теперь оставалось только идти и вовремя вкалывать себе «эпинефрин».

С пронзительным визгом оставшиеся в живых ящеры начали разбегаться. Дмитрий и Фалько с легкостью разогнали этих существ, после чего вся группа двинулась дальше.

То, что они были поражены поступком Вероники, это ничего не сказать.

— Почему ты сразу не сказала, что «видящая»? — спросил Фостер, обратившись к девушке. — Мы бы не смотрели на тебя так косо, зная, что ты можешь пригодиться.

— Не следует судить по обложке, — ответила брюнетка, повернув голову туда, откуда раздавался голос Лескова. Услышав обвинение в свой адрес, Дмитрий прервал разговор с Матэо и нехотя произнес:

— Возможно, я был не прав, но мне на самом деле казалось, что слепой женщине лучше остаться в том доме. Сытой и в безопасности. Если бы вы заранее сказали…

— Я рада, что не сказала. Слепота помогает мне гораздо лучше видеть людей, чем то делают зрячие. Мое восприятие не затуманено красивой внешностью и дорогой одеждой. Вот вы, Дмитрий, руководствуетесь только выгодой — не важно, для себя или для ваших людей. Вам чуждо обычное человеческое милосердие. Для солдата это хорошо, для мужчины — не очень.

Чуть помолчав, она продолжила:

— В свою очередь вы, Кристоф, обладаете добрым сердцем, и поэтому вам сложно принимать жесткие решения. Вы прекрасный человек для мирного времени и совершенно неподходящий для войны.

— Я этого и не отрицаю, — устало улыбнулся Шульц.

— Что касается вас, Альберт, — губы Вероники тоже тронула улыбка, — мне жаль, что я не могу увидеть вашего лица… Я не хотела подслушивать ваш разговор с Дмитрием в подземелье, но, «видящие» славятся очень хорошим слухом, и я ничего не могла с собой поделать. Поэтому позвольте хотя бы поблагодарить вас за то, что заступились за меня.

Услышав эти слова, врач несколько смутился.

— У нас всех есть свои достоинства и недостатки, — пробормотал он, посчитав, что нечего выпячивать грудь, мол, я — герой, а все остальные — не очень.

Вероника снова улыбнулась. Она не слукавила, сказав, что ей интересно увидеть лицо Альберта. По ее статистике красивые люди редко бывали милосердными, в то время как обычные совершенно невзрачные люди творили настоящие чудеса.