Последний рыцарь

– Моя бабуля умеет произвести впечатление, – заметила Алеста. – С нее, пожалуй, и начнем. Вы не заметили, что в этой истории не хватает одного звена? Меня ведь не бабушка рожала.

Если она ожидала этим смутить Свету, то зря – та пришла подготовленной. В личном деле беглой колдуньи было сказано, что представителем клана Арма была ее мать, дочь Фьоры, а отцом стал обычный человек.

– Мне сказали, что твоя мама умерла.

– Ага, – с готовностью подтвердила Алеста. – Повесилась на лианах, которые сама же и вырастила. А знаешь, от чего она умерла? От того, что не сумела оправдать ожидания великой Фьоры Арбор. Моя бабуля – уникум, потому что она совершенна. Она не допускает ошибок, она рано научилась владеть своим даром, рано взошла на трон, но справилась так, как не справлялись все ее предшественницы. Она принимает только верные решения, она умеет быть жесткой, когда нужно, и понимающей, когда это выгодно. А мама… она так не могла, не такой уродилась, а пыталась постоянно. Дело ведь было не в ней, просто бабуля не приняла бы дочь, которая была всего лишь собой. Или будь совершенством – или не будь. Думаю, самое большое разочарование ее постигло, когда мама влюбилась. И не в кого-нибудь, заметь, а в мужчину, которого для нее выбрала бабушка.

– В чем тогда проблема? – поразилась Света.

– Все очень просто: бабуля выбирала ей не спутника жизни, а самца-производителя, призванного заделать здоровых детей. Он ничего не знал о Великих Кланах и кластерных мирах, а мама, по уши влюбленная дурочка, разрывалась между желанием рассказать ему все и страхом перед бабушкой. Перед ее собственной матерью! Леди Фьору Арбор не волновало, что ее дочь впервые почувствовала себя счастливой. Традиции были нарушены, обычаи – не соблюдены, ну и тому подобная хрень. А батя, кстати, любил маму, но в конце концов и он устал от постоянной лжи.

– Разве он хоть раз поймал ее на лжи?

– Ну, на таком вранье он и не мог ее поймать, оставшись при этом в живых. Но он чувствовал, что ему врут, причем год за годом. Остальное он придумал сам, мужчины, если озадачатся, умеют это делать так, что любая сплетница от зависти изойдет. Однажды мама обнаружила, что он ушел жить к простой человеческой женщине, понятной ему, а потому честной.

– И тогда она сломалась? – сочувствующе спросила Света.

– Не сразу. Она еще немного посражалась за свою жизнь – примерно как рыба, выброшенная на берег, и с тем же результатом. Когда до нее дошло, что она не сможет больше почувствовать то счастье, которое только-только успела попробовать, она решила не тратить зря воздух, он на нашей планете и так не самый чистый. Все, финита!

Ситуация казалась почти очевидной: судьба матери так расстроила Алесту, что она решила поквитаться и с властной бабкой, и со всем кланом. Но Света чувствовала, что есть что-то еще, запутанное, сложное, неясное. Она догадывалась, что это, да только поверить себе не могла.

Она чувствовала: если ей не удастся получить доверие Алесты сейчас, в этот переломный момент, колдунья снова замкнется. Поэтому Света решилась, назвала версию, в которой и сама была далеко не уверена.

– Но ты не из-за этого все бросила. Ты не была близка с матерью.

– Называй вещи своими именами: я ее не любила, – с вызовом произнесла Алеста. – Представь, бывает и такое! Хотя бес его знает, любила, не любила… я уже сама запуталась в этом. Могу только сказать, что в моем детстве милой мамочки, ручек золотых, доброго голоска, или как там называют всю эту муть… короче, этого не было. Была только неврастеничная  тетка, которая то орала на меня, то пила по-черному, то рыдала на кухне. Я только потом узнала всю правду и поняла ее, пусть и отчасти. Тогда слово «мама» для меня означало необходимость спрятаться под кровать, если она не в настроении. Бабуля, естественно, знала об этом, но не вмешивалась. Она считала, что эта деструктивная пародия на отношения полезна и для меня, и для матери. Ну а потом добрые люди выболтали то, чего я не выяснила раньше. Нашелся последний кусочек головоломки, причина мамулиной ненависти к бабке, неприязни ко мне, вине перед отцом… Я была у нее не первой. Не первым ребенком.

Вот оно. То, чего не было в отчетах, и, судя по слезам, наконец засиявшим на глазах Алесты, то, что изменило ее судьбу. Ее тайна, ее самая страшная боль, гораздо более серьезная, чем не сложившиеся отношения с матерью.

– Как такое возможно? – нахмурилась Света. – Во всех хрониках сказано, что семья Арбор давно уже развивается с одним наследником в первой ветви!

– Раньше так было, у моей бабули действительно родилась только мама – к ее немалому разочарованию, как ты уже знаешь. Но первенцем моей мамы была не я, у нее родился сын. Мой старший брат, долгожданный ребенок от любимого мужчины.

– И что с ним случилось?

– Его убили.

– Кто?

– Моя бабуля.