Последний рыцарь

Ему следовало больше о ней беспокоиться – и больше заботиться. Не важно, какой сильной она была. Он принял ее в свою жизнь, а значит, принял и ответственность за нее. Какого лешего он воспринимал ее как данность? Теперь Катиджан злился на себя за это. Ему легко было привыкнуть, что Эйтиль всегда рядом: поддерживает его, ухаживает за ним, спасает его, если надо. Так было весь недолгий срок, что они были вместе, и исключительно по его вине. Он почему-то позволил себе поверить, что ей нужны эти отношения, а ему – не очень. И даже  когда он наконец понял, что любит ее, он не стал говорить об этом, продолжая изображать легкое пренебрежение. Хочешь любить мага из клана Инанис? Так и быть, я позволю тебе это!

Эйтиль была терпеливой и мудрой, она прощала ему эту глупость. Она одна делала то, что они должны были делать вдвоем: поддерживала их странные, спасающие их обоих отношения. Но в какой-то момент она этого сделать не смогла, а он даже не заметил!

Почему она не попросила о помощи открыто? Да потому что он приучил ее не просить! Он приволок ее в эти катакомбы и не обратил внимания, когда она почувствовала боль. У него был шанс насторожиться, понять, что что-то не так, и не отпускать Эйтиль от себя. А что сделал он? Даже не оторвался от заклинания, потому что Эйтиль – сильная, она справится.

Но если не справится, что тогда? То, что ты считал невозможным? Смерти все равно, что ты о ней думаешь, она просто приходит. Ей не нужно, чтобы ты открыл дверь, у нее свои ключи.

Ему нужно было найти Эйтиль во что бы то ни стало, о других своих спутниках он даже не думал. Они сами его отыскали – появились из-за угла и чуть не нарвались на боевое  заклинание.

– Осторожнее надо быть! – возмутился Катиджан. – У меня нет времени отправлять вашим семьям замороженные останки!

– Сто лет пройдет, прежде чем ты меня заморозить сможешь! – отмахнулась Хиония. – Судя по твоему лихорадочному виду, ты тоже это почувствовал?

– Что почувствовал?

Вместо ответа она развернула небольшой узелок, сделанный из расшитого золотом платка.

На тонком шелке лежала мертвая стрекоза.

Ему следовало подготовиться к такому. Катиджан не знал, почему он не подготовился, почему так шокирован сейчас. Его обычно холодный ум подвел мага, мысли рвались, путались, поддаваясь липкому, как смола, страху.

Лукиллиан первым заметил его состояние:

– Спокойно! Это может значить не то, что ты думаешь. Не обязательно, что она мертва…

– Она не мертва! – раздраженно прервал его Катиджан. – Соображаешь, что несешь?

– Это тебе не мешало бы следить за словами, – нахмурилась Хиония.

Но Лукиллиан положил ей руку на плечо, призывая молчать. Похоже, он сейчас понимал гораздо больше, чем она.

– Верно, она не мертва, – мягко произнес он. – Но мы все понимаем, что она не убила бы своих стрекоз просто так, каприза ради.

– У нее этих стрекоз – как грязи, пару штук и не жалко!

– Катиджан, послушай меня. Она сильная и умная девочка, ты не зря ей веришь. Но вот это, – Лукиллиан кивнул на мертвую стрекозу, – не может быть нормально. Я предполагаю, что она попала в беду, поэтому бережет силы, отнимая энергию у уже созданных стрекоз. Мы можем ее спасти, я уверен в этом, но нужно собраться и действовать сообща. Для начала – найти ее.

Он все говорил правильно, однако Катиджан все равно не мог добиться от себя того спокойствия, которое и правда было сейчас очень нужно. Слишком уж большой неожиданностью стала для него потеря Эйтиль! Она всегда его спасала, она была щитом, прикрывающим его спину. Как она могла исчезнуть?

– Я ее не чувствую, – обреченно признал он. – Не могу даже найти по колебанию воздуха!

Он в этом проклятом лабиринте постоянно движется, тут сплошные сквозняки.

– Не страшно, – заверила его Хиония. – Я сама ее найду, мы справимся.

Клан Интегри умел видеть не только сквозь время, но и сквозь пространство, и бывшая глава семьи наверняка владела этими способностями идеально. Катиджану оставалось лишь довериться ей; он никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным, и это его убивало.

Хиония стояла с закрытыми глазами несколько минут, которые показались Катиджану вечностью. Наконец она сказала:

– Я не вижу ни Эйтиль, ни ее стрекоз. Но на нижнем уровне есть движение, которое очень быстро нарастает, раньше такого не было. Думаю, это важно.

Она указывала путь, Катиджан и Лукиллиан двигались за ней. В этой тьме наверняка хватало ловушек – раз есть движение, есть и жизнь, которая когда-то избавилась от  двух команд боевых магов. Но об этом Катиджан даже не думал, его мысли отказывались покидать Эйтиль.

Представители клана Инанис все воспринимали как должное. Они – избранная семья, значит, все лучшее должно доставаться им легко. Успех, золото, женщины. Выбери то, что тебе нужно, и это будет твоим, потому что ты родился в правильной колыбели. Но не забывай: наслаждайся, не позволяя себе эмоциональных привязанностей, потому что однажды именно они станут твоей слабостью. Живи по полной, бери и не отдавай, держи душу взаперти. Это касалось не только Катиджана, так жили все в его клане, особенно высшие ветви.