Последний рыцарь Тулузы

Как может сеньор отблагодарить своего верного рыцаря, доказав, что ценит его услуги и считает другом? Конечно, сделать его своим родственником.

Поэтому совершенно не важно, действительно ли Андре спас отца прекрасной Эрменгарды, или Раймон приказал бедному каркассонскому рыцарю признать этот факт и выдать дочь замуж. Главное, что внучка Раймона Шестого, рожденная незаконнорожденной дочерью Раймондой, сделалась женой моего сына, а значит, ветви наших родов переплелись и в жилах моих внуков теперь будет течь не только благородная кровь баронов Лордатов, но и кровь самого прославленного монарха нашего времени, благородного рыцаря и моего единственного господина и друга Раймона Шестого, герцога Нарбонна, маркиза Прованса.

Призрачный рыцарь

Я остался в замке, живя как и жил, в своих покоях, находящихся по соседству от комнат, где больше не было моего сеньора. Старый пес в ожидании своей смерти.

Однажды я проснулся от ощущения, что в комнате опять кто-то есть. Я замер, силясь догадаться, кто мой гость, как вдруг холодный ветерок зашевелил мои волосы, я услышал, как где-то в глубине комнаты скрипнуло кресло и кто-то тихо поставил кубок на стол. В следующее мгновение, ощутив тонкий запах любимого вина моего господина, я был готов поверить, что стоит мне только подняться и передо мной возникнет прозрачный призрак Раймона.

Я лежал еще какое-то время, страшась и желая вновь видеть его. В какой-то момент мое желание сделалось настолько невыносимым и страстным, что я чуть было не назвал его по имени.

Кресло снова скрипнуло, ночной гость заметил мое пробуждение. Скрываться больше не было смысла, и я сел на кровати.

– Доброй ночи, мессен Анри. – Напротив меня с кубком вина в руке сидел Амори де Савер. Впрочем, кто еще из живых мог проникнуть в замок, на самый охраняемый этаж, да еще и забрести к бывшему телохранителю Раймона Шестого, а ныне боевому командиру всех тулузских войск, украв по дороге вино из личных запасов нынешнего графа Раймона Седьмого?

– Доброй ночи, сеньор Амори. Вы, как и ваш покойный папенька, вечно врываетесь ко мне без разрешения; впрочем, я привык.

– С годами вы сделались ворчливы, – де Савер повозился какое-то время с огнивом и наконец зажег свечку.

– Как дела в школе? – Я запахнулся в плащ, по стене с трещиной гуляли причудливые тени, как тогда, когда покойный Мишель де Савер поведал мне о появившихся в Тулузе конкурентах. Давно же это было.

– Неплохо, благодарю вас. Люди никогда не утратят склонность уничтожать друг друга, а значит, мы бессмертны.

– Хотелось бы в это верить. Впрочем, – я кинул взгляд на бочонок с вином, пить почему-то не хотелось. Вместо этого я провел рукой по щели на стене. В ту памятную ночь, когда меня посетил учитель, она походила на раскидистую ветку дерева, теперь ветвь превратилась в красивое дерево. Еще пара лет такой красоты – и стена рухнет, подумал я, в который раз давая себе зарок вызвать каменщика и зная, что не сделаю этого.

– Работы в последнее время достаточно, особенно в Тулузе. Приходится убирать новых господ, получивших земли от Арнольда из Сито или Симона де Монфора. Уйма работы – французы так просто с дареных земель не слазят, приходится пугать, угрожать, в крайнем случае, переодеваться недовольными крестьянами и жечь замки. Без замка – ясное дело, на голой земле жить не будешь...

– В крайнем случае, наверно, отнимаете и жизнь, – уточнил я.

– Не без этого. Но я называю крайним случаем пожар – потому что заказчики не любят строиться заново. Слишком большие вложения, а у кого теперь есть деньги? Впрочем, я не из-за этого, в последнее время наши ребята начали докладывать мне о неких странностях, которые...

– Вам опять нужна помощь? И вы не нашли ничего лучшего, как обратиться к немощному старцу?

– Что касается немощи – то это не про вас, мессен Анри, – тихо рассмеялся де Савер, в эту минуту он сделался еще более похожим на своего отца. – А насчет помощи, то, право, не знаю, кого эти события больше касаются, вас или школы.

– Что еще за события такие? – Плотнее завернувшись в плащ, чтобы не дуло, я подсел к столу, за которым сидел Амори, и, обнаружив там еще один кубок, налил себе.

– После того как мы схоронили Раймона, – мы оба перекрестились, – приблизительно через сорок дней, может быть, чуть меньше, мои ребята, работающие в ночь, стали видеть некий призрак, бродящий вокруг стен Тулузы.

Я затаил дыхание.