Последний сад Англии

— О, да, — согласилась я. — Если сравнивать, то и я веду жизнь достаточно тихую. Когда я начала чаще бывать в рабочих разъездах, два года назад, то мой брат Адам переехал в Уимблдон. Мы частенько с удовольствием к вечеру устраиваем пикник — преспокойно доедаем то, что кухарка приготовил еще утром на ланч, и чувствуем при этом себя гораздо счастливее, несли чем когда приходится высиживать все пять перемен блюд за ужином.

— В Хайбери, как вы понимаете, никто никогда не пойдет на такие уступки ни в целях экономии, ни ради практичности. Мисс Смит, скажите, а вы когда-нибудь раньше скрещивали розы? — спросил он.

— Не… не могу сказать, что проделывала это с розами, — призналась я. Он столь неожиданной смены темы разговор аж заикаться начала. — Я скрещивала другие растения.

Мой отец повторил эксперимент Грегора Менделя с горошком, чтобы объяснить мне про рецессивные и доминантные признаки у растений.

— C розами работают примерно таким же способом. Цвет, запах, листва, схема цветения — все это черты, которые могут быть переданы дальше следующим поколениям. Идемте-ка, — сказал он, указывая на кабинку из стекла и дерева.

— Я собираю и высушиваю пыльцу различных роз, которые хочу использовать в качестве шпильки, — он отпер кабинет ключиком, свисавшим с его брелока для часов, открыл дверь и придержал ее так, чтобы я могла войти, — Не хотите ли выбрать какую-нибудь?

Я осмотрелась и обнаружила, что нас окружают дюжины роз с полностью обрезанными лепестками. Каждая из роз была насажена на кусочек картона, аккуратно подписанный карандашом.

— Сувенир де Мадам Огюст Шарль, Альфред де Дамаль, Шейльерс Уайт Мосс, Глуар де Муссо… — я выпрямилась, — Не знаю, какую выбрать!

— Что вам надо для вашего чайного садика? — спросил он.

Я закрыла глаза и нарисовала себе в воображении сад таким, как если бы прошло лет пять, нет, лучше даже десять лет. Клумбы густо засажены обильными, однако элегантными, цветами, склонившими свои нежные головки. Повевает легкий ветерок, шепчется листва лип, растущих всего в нескольких футах от цветочных рабаток.

— Думаю, мне нравятся розы сорта Альфред де Дамаль за их бледно-розовый цвет и сорт Глуар де Муссо за обилие цветов, — сказала я.

— Хороший выбор, — сказал он, беря картонку, промаркированную надписью Альфред де Дамаль. — Мы используем этот сорт, ведь шпилька обычно влияет на окраску цветка.

— Обычно? — переспросила я.

— Никогда нельзя быть абсолютно уверенным. Розы иногда непостояннее, чем скучающая любовница. — На его скулах выступили пятна румянца, алые, словно розы, — То есть Глуар настолько насыщенно-розовая, что, боюсь, вся деликатность Альфреда потеряется.

Он вывел меня из теплицы, и мы зашагали к следующей, картонку он забрал с собой. В то время как сооружение, из которого мы только что вышли, было все заставлено столами, эта теплица выглядела, словно в нее под стекло заманили саму весну! В терракотовых горшках весело цвели кусты роз. Ко многим из них шпагатом были привязаны таблички из плотной коричневой оберточной бумаги.

— А вот и мы, — объявил он, когда мы подошли к кустику без бумажки. Несколько бутонов только-только начали распускаться, раскрывая свои многочисленные ярко-розовые лепестки, — Глуар де Муссо.

— Она прекрасна, — сказала я.

— Она моя любимица. А теперь, не окажете ли честь? — Он запустил руку в свой карман, вынул оттуда художественную кисточку с острым кончиком и вручил ее мне. Показал, как удалить лепестки и тычинки, прежде чем смести пыльцу, а затем осторожно стряхнуть ее на пестик. Затем он вновь нырнул в свой карман, вытащил оттуда листок бумаги и кусок шпагата, чтобы сохранить целостность скрещивания. Мы проделали это еще пять раз с пятью различными бутонами, прежде чем он провозгласил, что наша работа окончена.

— Теперь будем ждать, — улыбнулся он.

Я протянула кисточку обратно ему.

— Единственная проблема в том, что у меня нет времени ждать так долго. Мистер Мелькорт уже спрашивает, будут ли цветочные бордюры по обе стороны большой лужайки готовы вовремя, то тесть к вечеринке, что состоится следующей весной.

— А увидеть, удался ли наш эксперимент, мы сможем гораздо позже, он требует намного больше времени, — объяснил он. — И хорошо, что эта роза не для бордюров.

— Не для них? — переспросила я.

— Если вы сможете обойтись, высадив в вашем чайном садике Альфред де Дамаль, я смогу снабдить вас нужным количеством этих розовых кустов. Вы можете прикинуть, что из роз вам понадобится для других садов.

— Для сада влюбленных отлично подойдет Мадам Исаак Перер, — сказала я.

— Тогда она у вас будет. А эта роза, — он указал на тот цветок, который мы только что опылили, — какой бы она ни получилась, будет вашей и делайте с ней, что пожелаете.

Я была тронута его вдумчивым поступком, меня охватило непривычное чувство:

— Никто и никогда еще не создавал для меня розу!

— Считайте это подарком, пусть она напомнит вам о времени, проведенном в Уорвикшире.

У меня перехватило горло, странное ощущение, я едва смогла сглотнуть этот комок в горле:

— Благодарю вас, — только и смогла выговорить я.