Последний сад Англии

— Столько людей на похоронах подходили ко мне и говорили это. Единственный, кто не сказал, был отец Билсон.

— И поэтому, я так понимаю, в этом доме доброго священника до сих пор приглашают к ужину, — сказал отец Делвин.

Она склонила голову.

— Что вы помните о похоронах мужа? — спросил отец Делвин.

Ощущение, что ее сдавили — с одной стороны родители, с другой стороны Синтия. Ощущение, что ее поймали в ловушку, вынудив сидеть на церковной скамье, где все смотрели на нее. Она хотела выбежать стремглав из церкви, потому что если бы ей это удалось, то, быть может, она сумела бы бежать достаточно быстро для того, чтобы убежать от всего этого.

— А потом мы все встали и мне пришлось выходить первой. Мой отец поддержал меня под локоть, чтобы помочь мне встать. Я едва чувствовала ноги, но каким-то образом сумела переставлять ноги одна за другой. Потом, пройдя так полпути к выходу по проходу между рядами скамей, я больше не смогла двинуться с места.

— Вы были в шоке, — мягко сказал отец Делвин.

Она помотала головой:

— На моей свадьбе со мной приключилось то же самое. Я шла, опираясь на руку моего отца, но неожиданно будто примерзла к месту. Все собравшиеся смотрели на меня.

— На вашей свадьбе все они были рады за юную невесту. На похоронах вашего мужа все они были печальны из-за того, что они сочувствовали той боли, которую вы испытывали.

— Те люди ничего не знали о моих чувствах, — эти слова, вырвавшиеся из ее уст, были горьки и жестоки. — Они хотели увидеть, как я сломаюсь. Увидеть, как вдова будет рыдать на руках своих родителей, такая беспомощная из-за того, что ее муж мертв.

— Уверен, что никто так не думал, — сказал отец Делвин.

Она рассмеялась коротким сухим смехом:

— Тогда у вас, отец, больше веры в людей, чем у меня. Я не хотела доставлять им удовольствие наблюдать за моим горем. Я стояла остолбенело до тех пор, пока не почувствовала, как моя мать, поддерживавшая меня, до боли стиснула свои пальцы у меня на талии. Она обняла меня таким образом, чтобы все выглядело со стороны, будто бы она меня поддерживает, но я ощутила, как все сильнее сжимается ее хватка. «Ты сама теперь мать», — прошипела она мне на ухо. За это я возненавидела ее, но она была права. У меня был Робин, и о нем мне надо было заботиться. Я не имела права разваливаться на части, ведь у меня оставался мой сын.

— Я сделала все, что от меня зависело, чтобы обеспечить ему нормальную жизнь. Он ходит в школу вместе с другими мальчиками. Он практически ни в чем не нуждается, не смотря на нормирование продуктов и промтоваров. Если бы я только могла, в этом доме ничего бы не поменялось. Однажды дом достанется ему.

После похорон, по вечерам, за скудным ужином, когда за столом не было никого, кроме Синтии, Диане очень хотелось послать бабулю за сыном, чтобы та привела его из детской к ней сюда, в столовую. Но она не делала этого — решила не взваливать ношу своего горя на плечи своего сына. Поэтому так и сидела одна, упрямо и гордо вздернув подбородок, не моргая, чтобы сдержать слезы, — стараясь скрыть зиявшую внутри пустоту, грозившую расколоть ее душу.

— Мы все вынуждены как-то с этим жить, — все говорила и говорила она, чувствуя, что не в силах остановиться, понимая, что ей необходимо выговориться, — Я ничем не отличаюсь от моей подруги и одноклассницы Марселлы, которая тоже потеряла мужа, — в его корабль попала торпеда немецкой подлодки, — или от жены моего двоюродного брата — ей сообщили, что его самолет не вернулся на базу, пропал где-то над Францией.

— В этом вы, несомненно, правы, Миссис Саймондс, но помните, что вы не обязаны в одиночку тащить на себе весь Хайбери.

Она резко встала:

— Я не нуждаюсь в том, чтобы вы указывали мне, что мне следует делать, а чего делать не следует. Доброго дня, отец Делвин.

Она вошла в двери своих комнат, затворив их за собой, а он так и не произнес ни слова ей вслед.

Винсента

Среда, 3 апреля, 1907 год

Хайбери Хаус

Сплошная облачность

Мэтью Годдард доказывал, что он настоящий мужчина и слово свое держит. В тот день он заехал за мною в Хайбери Хаус, чтобы нанести совместный визит Мистеру Джонстону его поместье Хидкот Манор.

Но мое удовольствие от предвкушения предстоящей загородной прогулки с возможностью пообщаться с другим садоводом было основательно подпорчено Миссис Мелькорт — она встала во входных дверях, смотря на то, как ее брат берет меня под руку и усаживает в свою двуколку, далеко не новую, однако все еще прочную. При виде того, как мистер Годдард взобрался на козлы, она поджала губы, но тут он щелкнул вожжами и двуколка тронулась.

Мы ехали мимо полей Глостершира, вдоль цветущих изгородей из терна и ильма. В Хидкот Манор нас встретил младший помощник конюха — он крепко придерживал лошадь, пока мы выбирались из двуколки. Другой мужчина, постарше, с сединой на висках, пояснил, мол, мистер Джонстон сейчас беседует с управляющим поместьем, но вскоре присоединится к нам, а мы сейчас, если желаем, можем уже начать осмотр угодий.