Последний сад Англии

Мы пошли неспешным шагом, в молчании — мистер Годдард предоставил мне самостоятельно изучать этот сад, которым управлял мистер Джонстон, и раскрывать постепенно его секреты. Когда же мистер Годдард задавал вопросы, все они были разумными, точными. И хотя эти вопросы выказывали, что ему, пожалуй, недоставало творческого вдохновения, но глаз у него был хорошо наметан — структуру этого новаторского сада он, кажется, понимал.

В низинках, там, где лежали тени от деревьев, высаженных вдоль полей, все еще лежал снег: мы подошли к тому месту, где возделанный, окультуренный сад уступал место сельским просторам. Колючий ветер трепал полы моего шерстяного пальто, и, спасаясь от его пронизывающих порывов, я плотнее укутала шею в свой вязаный шарф-кашне.

— Вы совсем замерзли? — спросил мистер Годдард, у него между бровей залегла глубокая морщина.

— Видала погоды и похлестче, — сказала я с улыбкой.

Позади за нашими спинами хрустнула обломленная кем-то ветка, я обернулась на этот звук.

— Ба, Годдард! — с явным американским акцентом приветственно воскликнул незнакомый мне мужчина.

— Джонстон, — мистер Годдард обменялся с ним крепким рукопожатием, затем повернулся ко мне: — мисс Смит, могу ли я иметь удовольствие представить вам мистера Джонстона.

— Взаимно, рада знакомству с вами, сэр, — сказала я, протягивая руку.

— Добро пожаловать в Хидкот Менор, мисс Смит. Холод он словно и вовсе не чувствовал, хотя одет был чересчур опрятно — в одежду, слишком чистую для того, чтобы заниматься в ней работами по саду, — поэтому, вполне могло быть, продрогнуть до костей он просто еще не успел.

— То, что вы здесь возводите, прекрасно, — сказала я.

— Не сравнить с тем, что было тут раньше. В Хидкоте сад был маленький, а практически все, что вы видите вокруг, было полем, — принялся рассказывать мистер Джонстон, когда мы зашагали обратно по направлению к его дому. — И я надеюсь, когда-нибудь здесь повсюду будет произрастать множество разнообразных сортов растений. Конечно же, все это будет тщательным образом спланировано, — добавил он с улыбкой.

— Воплотить какую-либо фантазию силами природы — это одна из задач, стоящих перед садоводом, — сказала я.

— Совершенно верно, — согласился мистер Джонстон, — А еще есть мистер Годдард, которому в растениях интересна не столько их красота, сколько научный подход к разведению этой красоты.

— Вы судите меня слишком сурово, — добродушно запротестовал мистер Годдард. — Изучить какое-либо растение означает понять сами основы его красоты. Узнать, как скрестить две розы, чтобы создать розу более красивую и более выносливую, — это не просто открытие, это откровение.

Мистер Джонстон повернулся ко мне с заговорщическим видом:

— Вам бы попросить его показать вам его теплицы.

— Мистер Годдард был настолько добр, что уже приглашал меня на свою ферму Вистерия, — улыбнулась я.

Мистер Джонстон удивленно поднял брови:

— Это так?

— Мисс Смит взяла на себя труд согласиться с просьбой моей сестры включить в разработанный ею дизайн сада некоторые из моих роз, — сказал мистер Годдард.

— И ничуть мне это не затруднительно, — быстро проговорила я. Это было правдой. Мне нравилось быть в его обществе и нравилось то, как он, кажется, не умеет скрывать свое восхищение тем, что зачаровывает его.

А еще больше мне была по нраву его легкая манера общения. В своем отношении ко мне он не кидался из крайности в крайность — он и не обращался со мной так, словно я сделана из хрупкого костяного китайского фарфора, и не обращался со мной как с чудачкой, которая из прихоти примеривает на себя роль садовника.

Что подумал об этой словесной перепалке между нами мистер Джонстон или же не обратил на нее внимания, мне было не понятно. Вместо этого он просто попросил:

— Расскажите мне о своих планах относительно Хайбери Хаус.

Я вкратце описала, какие там почвы, и он улыбнулся, когда я упомянула зеркальный пруд.

— А что с зелеными садовыми насаждениями? — спросил он.

— Посадки свободные и естественные, как если бы сад этот возник ниоткуда полностью сформированный, — сказала я, взволнованно теребя в пальцах широкие листья гортензии. — В Хайбери все зеленые комнаты будут характеризоваться повторением растений, применяемых для создания бордюров, однако мне бы не хотелось, чтобы из-за этого складывалось общее ощущение чрезмерного официоза. К примеру, я собираюсь высадить вот такую же гортензию виллозу в саду поэта либо окантовать по краям водный садик, хотя для нее, возможно, там будет маловато тени. И тогда бог знает, что под ней может навырастать?

— Несомненно, повылазят там сорняки, им лишь дай им почву получше, — улыбнулся мистер Джонстон.

Вдали у дома какой-то человек замахал руками, пытаясь привлечь внимание мистера Джонстона.

— Прошу меня простить, но, как видно, я там им срочно нужен, — сказал мистер Джонстон. — Пожалуйста, не стесняйтесь — можете бродить и гулять везде, где захотите. Знаю, что оставляю вас в хороших руках — он с ухмылкой взглянул на мистера Годдарда. — Но когда соберетесь уезжать, надеюсь, вы не забудете разыскать меня, чтобы попрощаться.